"Время пошло."
Ошалело шарю по сторонам, чуть отстранив от себя Мишку. Ищу. Ищу глазами что-то, сам еще пока не понимая, что именно, но чувство тревоги, неконтролируемого страха, что что-то сейчас должно произойти, усиливается с каждой секундой. И когда в паре километров от нас разрывает небо молния, за ней еще одна и еще, и то, с какой скоростью и периодичностью они приближаются к нам, не оставляет сомнений - эти двадцать четыре часа будут не самыми легкими для нас.
Срываюсь с места, радуясь, что все еще могу стоять на ногах, хотя и дается это с большим трудом. Вздергиваю завороженного и словно загипнотизированного Мишку на ноги и, под грохот взрывающегося в вышине грома и ярких вспышек молний, несусь к двери, ведущей к пожарной лестнице.
Тучи налетели будто живые, стягиваясь вокруг нас и не давая пробиться свету, окрасили небо в черный цвет. Всего пару минут, а хлопки уже совсем рядом, пригибаемся от разрядов, кажется, живого тока, врезающегося в кирпичную кладку на крыше неподалеку от нас, внизу слышны крики, продирающиеся до самого мозга, и если бы я верил в Бога, то уже начал бы молиться. Хотя, по-моему, самое время начать.
Заталкиваю Мишку внутрь, захлопывая за собой дверь и слыша, как последняя молния прошлась совсем рядом, но стоит только закрыться двери, отрезать нас от бушующей непогоды, могу перевести дыхание под звуки гробовой тишины. Слышен лишь шум ливня и наше тяжелое учащенное дыхание.
Мишка стоит согнувшись пополам и упершись ладонями в колени, переводит дыхание, стирает со лба испарину, изредка облизывая пересохшие губы, и, все же подняв на меня взгляд, с нескрываемыми сарказмом и издевкой интересуется:
- А что за хуйня здесь вообще происходит, а, милый?
А я бы и рад ответить, да сам ни черта не понимаю.
Часть 3
- А что за хуйня здесь вообще происходит, а, милый?
А я бы и рад ответить, да сам ни черта не понимаю, но от его этого "Милый" такой издевкой повеяло, что даже в общей массе переполняющих меня чувств (хоть и промороженных немного от неверия в происходящее) и раздирающего желания затискать его до смерти (тьфу, блять, куда бы сплюнуть три раза?), нестерпимо захотелось ему ебнуть. И знаю же, что рука не поднимется, и хочется так, что руки чешутся.
- Миш, давай мы отсюда выберем... выйдем, - подозрительно прищуривает глаза, явно слыша подвох, который стараюсь скрыть, - а потом решать будем.
- Без проблем. Вали домой, у меня еще смена...
- Да забудь ты про свою гребаную работу! - рявкаю так, что пролетом ниже, за дверью ведущей в жилой коридор, открываются сразу несколько дверей.
- В чем дело, Жень? Чего ты мне не договариваешь? - скептически осматривает меня, словно ища что-то новое и по его расширившимся от удивления зрачкам понимаю, что искомое находит. - Что на тебе за вещи? Морда почему не бритая? Ты чем, сука, на своей работе занимался, что выглядишь как дешевая, портовая, потасканная блядь?! - на последних словах переходит на крик, и я всерьез задумываюсь валить отсюда, а то больно шорохи за стеной напоминают запланированное скопление нежелательных свидетелей. И ведь правду сказал, хоть и в грубой форме (слова он никогда подбирать не умел, только на работе), и как-то обидно даже.
- Мишунь, закрой свой... просто помолчи, - примирительно выставляю руки вперед в знак мира, видя убийственный блеск серо-зеленых глаз, - просто поверь мне. Не спрашивай ничего, ладно? - почти молю, делая шаг к нему, и очень хочу, чтобы он верил мне, хотя сам себе я бы верить не стал. - Давай сейчас сделаем, как я скажу, ты оставишь на один день свою греб... любимую работу, спишешь все на стресс, испуг там, окей? А потом все уладим. Только сейчас пойдем со мной, прошу тебя, - больше чем уверен, что выгляжу сейчас жалко, но я в ногах у него валяться готов, лишь бы не отпускать от себя ни на минуту. Потому что страшно. Потому что неизвестность пугает. Потому что я понятия не имею, где я, почему он живой, почему все это происходит, и доживем ли мы... нет, доживет ли он до следующего заката, и это чертовски страшно.
Он смотрит на меня внимательно, невесело хмыкает чему-то своему, и, кивнув своим мыслям, идет на выход, не оборачиваясь, не делая глупостей и не пытаясь меня переубедить, просто идет, а я тащусь следом, жадно шаря по его спине взглядом, вспоминая и стараясь запомнить еще четче любимый образ.
- Я делаю это лишь потому, - останавливается возле выхода, уже взявшись за ручку двери, но так и не оборачиваясь ко мне, и в его голосе столько усталости и все же пробивающегося беспокойства, что хочется биться головой об стену и просить его засунуть эти чувства куда поглубже... себе, - что не уверен в твоей вменяемости. Но будь уверен, когда я смогу в этом убедиться, ты все мне объяснишь или получишь в ебло. Я предупредил.
Киваю, не сразу догоняя, что он меня не видит.
- Я понял, - хрипло и немного нервно. Черт, как же взять свои эмоции под контроль? Я же так спалюсь к чертям собачьим. И похоже, я все же отхвачу по морде, потому что как ему объяснить, что я - это я из будущего, где он сам умер, а я пытался покончить с собой и, кажется, мне это удалось...
"Если скажешь ему об этом - умрете оба." - вновь пролетает в голове, тихо, почти неслышно, и я скорее умом понимаю смысл сказанного, чем могу разобрать слова, но верю услышанному на сто процентов.
Мотаю головой, осознавая, что так действительно будет лучше.
На улице немноголюдно, лишь несколько пожарных машин и газелька скорой помощи. Сотрудники МЧС крутятся возле дома, то ли разыскивая беглеца, то ли попросту тянут время, редкие прохожие разбрелись по своим делам, потеряв всякий интерес к монотонной рутине. Пахнет свежим дождем, мокрой травой и... почему-то гарью. Ветер стих, погода вообще словно заснула, даже солнце стало светить слабее, все сильнее прячась за темные облака и погружая город в легкий предзакатный полумрак.
Мишка о чем-то говорит со своими, объясняет, пытается казаться напуганным, но выходит у него откровенно паршиво. Парни кивают, изредка косясь в мою сторону, и, пожав руки, расходятся по своим делам.
- Домой?
- А? - не сразу могу понять, что это говорил Мишка. Странное предчувствие чего-то грядущего, почти такое же, как там на крыше, и оно мне ой как не нравится.
- Домой говорю? - немного раздраженно интересуется, снимая с сигнашки свою машину.
Повеяло холодом. Могильным холодом. Даже воздух стал резче и тяжелее в разы. Ощущение, будто смерть прошла совсем рядом, лишь играючи проведя острием своей косы по горлу и обдав мертвым дыханием со спины. Все тело сковало, по позвоночнику нервно дернулись стайки мурашек, а волосы на руках встали дыбом, благо под одеждой этого не заметно.