— Все действительно так и было?
Солдат хрипло рассмеялся, закашлялся и сплюнул комок мокроты.
— Кто его знает? Может, и есть в том доля правды. Моя-то знакомая шл… то есть та француженка… так вот, она считала эту Жанну святой и все повторяла: «Сам Господь призвал ее спасти нашу Францию от англичан» — ей казалось, что Жанну ничем нельзя сразить, даже мечом, поскольку она, ну, как маленький ангел.
— А какая она была, эта Жанна?
— Да обыкновенная девушка, вроде тебя. Маленькая, ясноглазая. И сразу видно, что себе на уме.
Сердце у меня чуть не выпрыгнуло из груди.
— Вроде меня?
— Очень даже похожа.
— Неужели и ей тоже все время указывали, как поступить? Укоряли, что она ничего не понимает?
Он покачал головой:
— Нет-нет, это она всеми командовала! И действовала по своему разумению. Я же говорю, она была очень даже себе на уме. И хорошо знала, что именно должна сделать. Она возглавила армию более чем в четыре тысячи человек и обрушилась на нас совершенно неожиданно, когда мы расположились лагерем у стен Орлеана и приготовились к осаде. И наши лорды не сумели поднять людей в атаку: все боялись сразиться с ней; да что там, всех нас просто ужас охватывал, стоило нам ее увидеть. Так что никто и меч против нее поднять не осмелился. Все мы были убеждены: победить ее невозможно. В итоге мы снялись с места и двинулись к Жаржо, а Жанна со своим войском преследовала нас по пятам и постоянно атаковала. Постоянно! В общем, перепугались мы до смерти и готовы были поклясться, что это настоящая ведьма.
— Так все-таки кто она: ведьма или святая, исполняющая волю Бога? — задала я самый важный вопрос.
— Я видел ее в Париже, — ответил солдат с улыбкой. — Ничего дьявольского в ней не было. И никакого зла тоже не чувствовалось. А выглядела она так, словно сам Всевышний посадил ее на красивого белого коня. Мой господин называл ее цветком рыцарства.
— Значит, она была хорошенькой? — уточнила я.
Сама-то я красотой отнюдь не блистала, что, судя по всему, стало большим разочарованием для моей матери, но не для меня: я была выше тщеславия.
Покачав головой, солдат произнес именно те слова, которые мне хотелось услышать:
— Нет, хорошенькой она не была. Никто, пожалуй, ее хорошенькой не назвал бы. Да она и на девушку-то не особенно походила. Казалось только, будто от нее свет исходит.
Я кивнула. Именно в тот миг я и поняла… все-все!
— Она что же, до сих пор сражается?
— Господь с тобой, глупышка! Конечно же нет! Она давно мертва. Уж… лет двадцать с тех пор минуло.
— Она погибла?
— После Парижа удача от нее вроде как отвернулась; победа ее была близка, однако мы сумели отбиться и отогнали ее от самых городских стен. Ты только подумай, маленькая госпожа: она ведь чуть не взяла Париж! А потом ее предали. Какой-то бургундский солдат прямо во время боя стащил Жанну с ее белого коня и продал англичанам. — Нищий ветеран помолчал и сухо добавил: — Мы, англичане, ее и казнили. Сначала обвинили в ереси, потом сожгли.
Я была в ужасе.
— Но ты же сказал, что она следовала указаниям ангелов!
— Да. Жанна до самой смерти уверяла, что слышит их голоса и следует их советам, — каким-то бесцветным голосом подтвердил он. — Ее осмотрели с ног до головы и были вынуждены признать, что она и впрямь девственница. Та самая Девственница Жанна. И она все правильно понимала; она видела, что во Франции нас ждет поражение. А теперь мы, по-моему, окончательно проиграли войну.[4] Она сделала королем этого жалкого французского дофина и превратила разрозненные отряды в настоящую армию. О, это была необычная девушка! Вряд ли когда-нибудь появится подобная ей. Огонь в ее душе вспыхнул задолго до того, как ее возвели на костер. И огонь, что горел в душе Жанны, был поистине священным. Он был зажжен самим Святым Духом…
— И я такая же, — судорожно вздохнув, прошептала я.
Увидев мое восхищенное лицо, солдат рассмеялся.
— Нет, маленькая госпожа, это всего лишь старые сказки. У такой девочки, как ты, нет ничего общего с Жанной. Она мертва и вскоре будет забыта. Даже прах ее развеяли по ветру, чтобы никто не мог собрать его, упокоить в усыпальнице и поклоняться ей как героине.
— Но Господь действительно говорил с ней, с простой девушкой, — возразила я. — Не с королем, не с юношей — с нею, с девушкой!
— Да, — согласно кивнул старый воин, — полагаю, она-то была совершенно в этом убеждена. Не сомневаюсь, что она действительно слышала голоса ангелов. Наверняка слышала! Иначе никогда бы не сумела совершить ни одного из своих подвигов.