Паскаль Киньяр
АМЕРИКАНСКАЯ ОККУПАЦИЯ
Часть первая
МЕН[1]
Когда только кончатся эти войны! Орлеанскую землю захватывали кельты, германцы, потом, на целых пять веков, римляне с их двенадцатью богами, за ними аланы, франки, норманны, англичане, немцы и, наконец, американцы. В глазах жен, в сжатых кулаках братьев, в бранчливых голосах отцов, во всех общественных связях испокон сквозит нечто враждебное. Оно стремится отнять. Оно стремится убить. Мы тратим силы не на то, чтобы прожить счастливую жизнь, мирно состариться и умереть без страданий. Мы тратим силы на то, чтобы дожить до вечера. Здесь, в Мене, 15 июня 1429 года, при английской оккупации, Жанна д’Арк отбила мост у неприятельской армии. Здесь, в Мене, 17 июля 1959 года, при американской оккупации, мужчина внезапно пожелал смерти женщине, которую любил.
Его звали Патрик Карьон. Сын ветеринара, восемнадцать лет, ни братьев, ни сестер. Он родился в 1941 году, при немцах. В 1943-м они реквизировали второй этаж дома его родителей.
Доктор Карьон был не говорлив. Он ездил на старенькой «Жюва-4» и в любую погоду носил дешевые вельветовые костюмы. Он любил (в порядке убывания): свою жену, свою работу, своего сына, лес, животных, воспоминания о войне, черный табак, холод, запах мокрой осенней земли, хруст сухой подмерзшей листвы под ногами и радиопередачи.
Они жили напротив церкви. Перед домом был разбит маленький садик, где госпожа Карьон выращивала цветы и где играть строго запрещалось. Госпожа Карьон требовала, чтобы сын звал ее не мамой, а матерью. У матери Патрика Карьона было стройное грациозное тело. В 1943 году, подбросив в печь угля, она лишилась глаза. Лопнувший уголек выстрелил искрами ей в лицо. Русские войска как раз отвоевали у немцев Курск. Ее правое веко закрылось навсегда. Если не считать этого непоправимого изъяна, она могла похвастаться высокой стройной фигурой, пышными каштановыми волосами и правильными, чистыми чертами лица, слегка омраченного скорбью. Ей приписывали любовные похождения. Она всегда была одета с иголочки, чем приводила в отчаяние других обитательниц городка. Чаще всего она носила светлые костюмы — жакеты с треугольным вырезом, плотно облегавшие грудь и талию, и юбки ниже колен. Она читала почти все парижские журналы. В одной из комнат она устроила библиотеку, где надолго запиралась с книгами, не впуская ни мужа, ни сына.
Госпожа Карьон любила (в порядке убывания): одиночество, ткани и платья, книги, цветы, аромат цветов, касание цветочных лепестков, тишину.
За домом тянулся длинный запущенный сад на песке. Он выходил к Луаре. У берега была привязана черная плоскодонка, всегда развернутая по течению носом к острову; здесь мальчику разрешалось играть, сюда он приводил свою школьную подружку.
Ее звали Мари-Жозе Вир. Она была дочерью владельца скобяной и бакалейной лавки в Мене. У папаши Вира было пять дочерей. Однажды ночью, после войны, в 1947 году, жена бросила его — внезапно, не оставив даже записки. Лишь неделю спустя она позвонила аптекарше. Все новости уложились в две фразы: она не вернется; пускай муж сам занимается детьми. Мари-Жозе Вир была самой младшей. К тому времени уже только две сестры жили с отцом над лавкой, на втором этаже; туда можно было подняться, пройдя по длинному, темному и затхлому коридору мимо кладовой со скобяными товарами.
Мари-Жозе Вир и Патрик Карьон с детства были неразлучны. Вместе играли на улице, на площади, в саду за домом, на крытом школьном дворе и у берега реки; вместе ходили в школу. И вместе посещали уроки катехизиса, которые устраивались в одном из нижних помещений замка.
Казалось, той ночью беглая мать оставила дочь без света. Наутро Мари-Жозе коснулась щеки Патрика пересохшими губами. Потом вдруг девочка смело и крепко поцеловала его прямо в губы, как делают взрослые. Прижалась к нему. И заплакала. Им было шесть лет. Тем холодным дождливым утром они, рыдая, поклялись друг другу в вечной любви. Они всхлипывали. Сжимали друг другу руки в холодных рукавичках. Затем побежали к школе. Уходили они всегда вместе, держась за руки в мокрых рукавичках. Вместе готовили уроки за круглым столом в кухне у Виров, под висячей лампой. Делились завтраками. Пользовались одной линейкой и одним ластиком на двоих.
Патрик и Мари-Жозе скрестили свои горести, а заодно и судьбы. Мать Патрика Карьона частенько сбегала от семьи в Орлеан или пряталась в библиотеке, почти не занималась сыном, ненавидела себя за уродливую пустую глазницу и все равно хотела нравиться, торопилась жить. А сам доктор Карьон колесил на старушке «Жюва-4» по всей Солони, посвящая жизнь кобылам, телкам и свиноматкам. Домой возвращался к ночи, когда на сына уже не хватало сил. Однажды он попросил Патрика поехать с ним в Клери. Крестьянин втолкнул коня задом в железный станок, осыпая проклятиями ни в чем не повинную животину. Доктор Карьон в сером халате и Патрик с горящими от возбуждения глазами связали коню ноги. Оба надели длинные кожаные фартуки. Доктор перевернул станок. Протянув Патрику закрутку, он велел ему встать возле головы опрокинутой лошади. А потом крикнул сыну:
1
Мен-сюр-Луар — центральный город кантона Луарэ на правом берегу реки Луары (Орлеанский округ). —