Потенциал, оно, конечно, хорошо, но Леня-то думал и повторял в тот момент совершенно другое: «Мы сыграли отвратительно, программа сырая, звучали фигово. Исполнили нашу „Лампу", но и она особого резонанса не вызвала…»
Когда выступали следующие участники того вечера, «Союз любителей музыки рок», «Стандарт», понурые «аукцыонщики» уже пили горькую в буфете, и, как очень быстро выяснилось, то были «поминки» по первому составу «Ы».
— После этого концерта, — повествует Гаркуша, — трое от нас свалили: вокалист, басист и барабанщик. Затем нас выгнали с репетиционной точки, и, до кучи, у нас украли аппарат.
Застрелиться можно сразу. Однако никто из нас стреляться не стал. Напротив, расправили крылья и через два года собрались, сделали программу «Вернись в Сорренто», после которой стали королями не королями, но личностями весьма известными.
Сейчас такая ретроспекция звучит гордо и победоносно, но тогда на светлое будущее «АукцЫона» поставили бы немногие.
— Мы вступили в рок-клуб и почти сразу развалились, — вздыхает Леня. — Барабанщик наш ногу сломал. Потом у нас начался какой-то раздрай. В 1984-м мы фактически не существовали. Хотя Гаркуша какие-то слухи о нас распускал, и «АукцЫон» превратился почти в мифическую группу. О ней знали, иногда что-то говорили, но никто нас не слышал.
Если опираться на фатальный принцип: все, что ни делается, — к лучшему, тот «аукцыоновский» ступор после осеннего сейшена-83 выглядит благом. Несмотря на все огрехи «вступительного» перфоманса, в рок-клуб группу приняли. То есть основная в тот период задача решилась. «АукцЫонщики» перестали быть просто прикольными ребятами с улицы и влились в созвучную им среду. Покатись они в ней сразу как по маслу, получи сплошные восторги за первые свои опусы и эксперименты, могли и нюх потерять. А так — остановились, продышались, подумали, осмотрелись, перекурили… И двухлетний тайм-аут обернулся для «Ы» в некотором роде полезной медитацией.
— До нашего принятия в рок-клуб я вообще смутно понимал, что он собой представляет, — признается Федоров. — Но когда попал туда, почувствовал, что это некий оазис. Всюду ведь царил такой мрак: на улице, на работе… Вот, приходишь на работу, вроде нормальные с виду люди вокруг, а с ними не то чтобы скучно, но как-то никак… А в рок-клубе возникало ощущение семьи. Мне тогда казалось, что в Москве музыканты размежеваны, а у нас, в Питере, тусовка выглядела более сплоченной, доброжелательной, позитивной. Никаких драк. Все одевались ярко. Серятина сразу уходила.
Ленинградский рок-клуб не только являлся местом знакомств креативной молодежи, но и предоставлял своим членам полезные преференции.
— У принятых в рок-клуб групп была возможность хотя бы один-два раза в год выступать на большой сцене и участвовать по крайней мере в отборах к фестивалям, — поясняет Леня. — А если уж отбирали на сам рок-клубовский фестиваль — вообще здорово. Это еще одно гарантированное крупное выступление и шанс получить потом приглашение поехать с концертом на какой-нибудь завод.
К «АукцЫону», сами понимаете, подобные перспективы поначалу отношения не имели. Команды-то в реальности не было. Однако ее руководитель и, соответственно, член рок-клуба Федоров наличествовал и пользовался другими льготами принявшей его организации.
— Я получил возможность посещать разные рок-концерты, — вспоминает Леня. — Нам в клубе давали на них билеты. И я постоянно ходил, слушал всякие группы. У меня вырабатывался какой-то собственный вкус. На первых порах запомнились «Пикник», «Зеркало», «Преферанс», «Мифы» с песней «Черная суббота». «Аквариум», конечно, был интересен. «Зоопарк» я спокойно воспринял. А больше всего вставили «Странные игры». Я понял, что это мне по-настоящему нравится.
Проект пионеров российского ска Александра Давыдова и братьев Гриши и Вити Сологубов стал для «аукцыонщиков» определенной точкой отсчета.
— Одна моя знакомая, — с довольной улыбкой рассказывает Гаркуша, — впоследствии ставшая женой нашего барабанщика Игоря Черидника, в разгар популярности группы «Странные игры» (которую я очень любил и люблю до сих пор) сказала мне: «Вы никогда не станете круче, чем они». Это было в конце 1983-го или начале 1984-го. И я ответил: «Ну-ну, посмотрим, посмотрим…»
— С 1983-го по 1985-й я искал новых музыкантов, — говорит Леня, — поскольку четко осознавал, что «АукцЫон» должен играть значительно лучше, чем прежде. Ждал Витьку из армии, иногда встречался с Гаркушей, Озерским. Помнится, мы пытались что-то репетировать с парнем, который играл с Цоем в «Палате № б». Потрясающий музыкант, кстати. Он пел и играл на всем, барабанщиком был потрясающим, но потом куда-то исчез.
Нам хотелось сделать веселую, драйвовую группу, как «Странные игры», только круче, чтобы все плясали. Тексты «Кино», даже «Аквариума» уже не вдохновляли, тянуло к чему-то совсем абсурдному. «Странные игры», скажем, делали песни на стихи Поля Элюара, Козьмы Пруткова. Мы понимали, что сами-то не Элюары, зато готовы сыграть еще отвязнее «Странных игр» и всех остальных…
Чирик, Принц и Волк
Думаю, что первый состав, который действительно можно определить как «АукцЫон», образовался у нас с появлением в группе барабанщика Игоря Черидника.
«Ну, спой что-нибудь», — предложил ударник рок-команды «Электростандарт» Черидник Лене Федорову, заглянувшему к нему на репетиционную точку в ленинградской вневедомственной гостинице при объединении «Авангард» на улице Металлистов. Лидер «полумифической» группы «АукцЫон» запел панковскую тему «Телега», написанную им на стих Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, народного поэта Литвы Эдуардаса Межелайтиса:
«О, круто! — воскликнул Игорь. — Мне нравится, я буду у вас играть». Дело было, надо отметить, на последней «электростандартовской» репетиции. Группа с точки съезжала, и вездесущий Гаркундель, познакомившийся через свою сестру и Лёнину жену Свету с руководителем «Электростандарта», экс-участником «Аргонавтов» Сергеем Белолипецким, получил от последнего наводку на освобождавшееся насиженное место. Федоров в тот вечер как раз и приехал «на Металлистов» осмотреть «точку» и пообщаться с «хозяином апартаментов» по фамилии… Принц. А тут нарисовался Черидник, по прозвищу Чирик («летун», как сказали бы в годы «укрепления социалистической дисциплины труда», изучив карьерные зигзаги Игоря; перемещение из одной группы в другую было для него привычным занятием), которого Леня тут же переманил.
— Выяснилось, — продолжает Федоров, — что мы с ним оба любим группу «Полис». Потом я спросил: не хочет ли он у нас поиграть? И рассказал, что ансамбль — это я, Гаркуша, есть клавишник, скоро придет саксофонист. Мы тогда уже нашли Федоровича…
Альт-саксофонист Николай Федорович, поигравший в питерской «Библиотеке» и знаменитых «Джунглях», стал и долгое время оставался «единственным профессиональным музыкантом в группе», по определению самих же «аукцыонщиков».
Вдохновленный внезапно возникшей вакансией и тем, что лично ему никуда переезжать не придется, Чирик тут же подключился к разговору с Принцем. Видимо, начальник с монаршей фамилией Игорю доверял и, услышав от него убедительную фразу: «Я их послушал. Отличные ребята», — пустил «АукцЫон» в свои владения.