Юноша
Как раз шестнадцать лет и мне сравнялосьВ Иванов день.
Старик
Все обратилось в пепел –Дом, книги… все сгорело.
Юноша
Я слыхалКакой-то темный слух. Так это правда,Что ты убил его в горящем доме?
Старик
Никто не слышит нас?
Юноша
Никто, отец.
Старик
Его зарезал я ножом – тем самым,Которым режу хлеб и до сих пор.Когда его достали из огня,Заметил кто-то колотую рану,Но труп так обгорел и почернел,Что трудно было утверждать наверно.Кой-кто из собутыльников отцовыхГрозился, что меня отдаст под суд,Упоминались ссоры и угрозы.Я убежал, скитался по дорогам,Батрачил там и тут, пока не сталРазносчиком, – занятье не ахти,Но мне подходит в самый раз, ведь я –Сын своего отца, не больше. Чу!Ты слышишь стук копыт?
Юноша
Убей, не слышу!
Старик
Стук, стук копыт! Сегодня годовщинаТой брачной ночи, той проклятой ночи,Когда я был зачат. Отец мой скачетИз кабака, с бутылкою в кармане.
Одно из окон освещается; в нем силуэт девушки.
Смотри: она стоит и ждет,Прислушиваясь; слуги все легли;Она одна до ночи не спала,Пока он пил и хвастался в трактире.
Юноша
Нет ничего, один пролом в стене.Ты, видно, бредишь. Ты и впрямь свихнулся.И бред твой все бредовей с каждым часом.
Старик
Все громче стук копыт. Он скачетПо гравию аллеи, с давних порЗаросшей сорняками. Цокот смолк,Он подскакал к конюшне, что за домом,И ставит лошадь в стойло. Погляди:Она, спустившись, отпирает дверь,От страсти без ума. Ей все равно,Что суженый ее не вяжет лыка.Она ведет его наверх, к себе.Ее постель девичья брачным ложемСегодня станет. Снова свет в окне.Не дай ему обнять тебя! Неправда,Что пьяные к зачатью неспособны,Коль нынче он тобою овладеет,Ты в чреве понесешь его убийцу.Не слышат! Глухо! Можно бросить камень –Они и не заметят. Может быть,И впрямь рехнулся я. Но вот вопрос:Все заново опять переживая,Испытывает ли она теперьС раскаяньем – былое наслажденье?А если да, то что сильней –Скорбь или сласть?Вопрос не из простых.Я должен заглянуть в Тертуллиана,Быть может, он подскажет мне ответ,Покуда их безумье приближаетМиг моего зачатья.Стой! Назад!Ты собирался тихо улизнуть,Пока я отвернулся? ОбыскалМой короб и нашел мешок с деньгами?
Свет в окне гаснет.
Юноша
Ты никогда со мною не делилсяПо-честному.
Старик
Зачем? Чтоб ты все пропил?
Юноша
А это уж моя забота.Хочу – пропью.
Старик
Довольно слов. ОтдайМешок!
Юноша
Нет!
Старик
Я тебе сломаю пальцы.
Стараются вырвать друг у друга мешок с деньгами. В конце концов роняют его, и монеты рассыпаются по земле. Старик с трудом удерживается на ногах. Свет в окне снова зажигается. Виден силуэт мужчины, наливающего себе виски в стакан.
Юноша
А что, коль я тебя сейчас прикончу?Ты кончил деда моего,Когда был молод; а теперь я молод,А ты – старик.
Старик (глядя на горящее окно)
Еще совсем девчонка…
Юноша
Что ты бормочешь?
Старик
…Влюблена – и все жеМогла бы видеть, что он ей не пара.
Юноша
Довольно этих бредней! Замолчи!
Старик указывает на окно.
О Господи! Окно освещено,И кто-то там стоит, хоть пол сгорелИ балки рухнули.
Старик
Отец зажег свечу,Чтоб отыскать себе стакан для виски,Он свесил голову, как пес усталый.
Юноша
Мертвец! Воскресший неживой мертвец!
Старик
«И вещий сон Адамом овладел…»Откуда это?.. Впрочем, там, в окне,Нет никого – лишь образ, сотворенныйВоспоминаньем матери. Увы,Она и после смерти одинокаВ своем раскаянье.