Я показал пальцем на топор и попросил:
- Дай-ка мне, пожалуйста.
Дикарь стоял не шелохнувшись.
Поняв, что слова бессильны, я выразительно ткнул пальцем в топор и протянул руку ладонью вверх. Вождь обиженно снял оружие с пояса и положил перед собой на землю, отступив назад.
Топор был кривой и несуразный: в расщепленное не до конца дерево был вставлен острый кремневый наконечник. Обух был замотан жилами или чем-то на них похожим, а рукоятка пропитана потом и кровью. Сразу видно, что оружие не болталось на поясе без дела. При всей кустарности исполнения, в руке этот топор лежал отменно. Я взял две палки и с помощью инструмента сделал клинышки на их концах, после чего вонзил получившиеся рогатины в землю по бокам от костра. Все-таки удивительно, каким острым может быть ломаный кремень. Топор я положил между собой и вождем и кивнул, говоря "спасибо".
Вождь, довольный, что избежал конфискации, молча, с достоинством взял его и заткнул обратно за пояс.
Прямую сухую ветку я заострил кремневым ножом, весьма кстати обнаруженным в кармане пуховика. Этим же ножом я разделил мясо на два довольно приличных куска и насадил их на шампур. После чего, отодвинув еще горевшие ветки чуть в сторону от рогатин, принялся за приготовление шашлыка.
Уже через пару минут послышался запах жареного, и я почувствовал, как сильно проголодался. Не желая съесть первобытного паразита, я заставил себя не предаваться спешке и прожарить мясо до состояния well-done . Когда еда была готова, я разломил шампур по почти прогоревшей середине и взял палку с нанизанным на нее куском жареного мяса, как большое эскимо. Второй кусок я аккуратно положил на большой плоский камень и показал на него вождю. Он стоял не двигаясь. Тогда я откусил от своего куска и принялся жевать. Мясо было жесткое, но вполне съедобное. Не хватало лишь соли. Интересно, что это был за зверь? Я повторно указал пальцем на шашлык и сказал:
- Цага.
Это был первый осмысленный диалог с туземцем. Вождь, услышав от меня знакомое слово, просиял, подошел к камню и схватил дымящийся кусок. Стоит признать, что в этот момент меня немало удивили железная выдержка этого мужчины и пиетет перед пришельцем. Вместо того, чтобы бросить пышущее жаром мясо и закричать, он спокойно, насколько позволяла ситуация, положил его обратно на камень и сжал руку в кулак. Я понял, что туземцы никогда не ели горячую пищу. Пришлось демонстративно показать, что эту еду берут за палку, затем несколько раз дуют, и только после этого можно откусывать.
Вождь, смешно брызгая слюнями, дул на мясо с такой силой, что кусок едва не слетел с шампура. Затем он немного откусил и старательно прожевал.
Как минимум, не выплюнул, - довольно покачал головой я, увидев, что дикарь проглотил мою стряпню. Дальнейшее меня весьма удивило. Вождь стал отщипывать кусочки жареного мяса, а воины по очереди подходили пробовать. Мясо получили все, кто был сегодня в поле, включая десятилетних мальчиков, но ни одна женщина не сделала даже попытки подойти к еде. Оставшийся кусок размером с кулак вождь съел сам. К окончанию этой дележки я тоже доел свою порцию и бросил палочку в угли. Обед завершился, и нужно было что-то делать дальше. Я не оставлял надежды найти цивилизацию, поэтому единственное, что пришло мне в голову, - пойти по течению реки в надежде выйти к большой воде или к другим, более развитым поселениям.
Несмотря на то, что температура воздуха была градусов пятнадцать и в костюме мне было не холодно, я накинул пуховик и двинулся вдоль ручья. За мной тут же увязались десяток крепких воинов, включая главаря. Молодняк остался на стоянке. Пробираясь по ходу русла сквозь кустарники, я вдруг понял, что до сих пор не знаю, как зовут вождя, и остановился.
Замерло и мое сопровождение. Я подошел к вождю и, ударив себя в грудь кулаком, сказал:
- Юра.
Туземец с интересом смотрел на меня.
- Юра, - повторил я, и вождь сделал робкую попытку скопировать звук. Получилось не очень. Дикари не выговаривали букву "р". К тому же, гласные у них были грубые, поэтому "ю" превратилось во что-то вроде "у", и "Юра" получилось как "Угха".
Я решил зайти с другой стороны.
- Гном, - ударил я себя снова в грудь.
- Гным, - неожиданно четко скопировал вождь.
Ну вот. И здесь, похоже, не отделаться от прозвища.
- Гном, - хлопнул я себя еще раз и показал на вождя. - Ты кто?
Вождь помедлил несколько секунд и внятно повторил:
- Тыкто.
Затем он повернулся к воинам и, стукнув себя в грудь, громко прокричал: