========== глава 1 ==========
— Знаешь, с каким удовольствием я бы послал твоего многомудрого Аркашу по известному адресу к анальной цели! — Сашка в очередной раз завёл обличительную речь против моего психотерапевта. — Нормальные психиатры…
— Психотерапевты, — уже автоматически поправлял я.
— Один хрен! — так же автоматически реагировал Сашка. — Так вот нормальные, они таблетки от бессонницы, йогу от стресса назначают! А не эту дребедень!
— Он мне ничего не предлагал. Это моё решение.
— Знаем мы это «твоё решение»! Ты бросаешь фирму на самом пике! Мы подмяли под себя коротаевскую контору, мы опередили «Град», ты подвязал под наши нужды самые крутые банки, открыл филиалы в Мурманске и в Архангельске. Сейчас самая работа! Самый урожай! Цены в гору! А ты…
— Саш, мы обсуждали это уже тысячу раз. Отвали от меня. Ты зачем приехал? Что-то опять не складывается?
— Не знаю, что делать: Загребин уволился, и нам грозит потеря лицензии на оценочную деятельность.
— Ерунда! У тебя же ещё оценщики есть.
— Так они же приняты после регистрации! И Нестеров, наш юридический бог, говорит, что у них там что-то в корочках не то. Мало часов в программе переподготовки.
— У всех? Если есть хотя бы один человек с нужными корочками, то всё окей. Да и лицензию приостановили бы только, а не забрали. А вообще не жмоться, отправь людей на нормальные курсы.
— А куда?
— Хорошо, я созвонюсь с одним человечком, он без всяких подарочных мостиков организует переподготовку — восемьсот часов. Что ещё?
— Посмотри вот на этот договорчик. Нестеров сказал, что проверил, всё чисто, но велел до тебя доехать. Говорит, что доверяет лишь твоей интуиции…
Пришлось брать документы и просматривать. Фирма «Гарант» хочет из субарендатора превратиться в собственника. Гладенько всё и мерзенько. Не нравится мне это. Не знаю, в чём тут дело, но зачастую я руководствовался чутьём, субъективно улавливал притворные сделки. Да ещё и хозяин этого помещения сынок высокого чиновника. Помню, встречались в паркетных залах фальшивых сборищ патриотически настроенных бизнесменов. Такой весь лощёный и наглаженный, носит запонки от Картье и выдающийся подбородок от Траволты. Слишком старается, чтобы выглядеть достойно.
— Не беритесь. Мутная фирма.
— Ты даже не возьмёшь для анализа?
— Нет. Саш, мы всё уже устаканили. Я пас. Тебе и Нестерову было важно узнать моё мнение? Я его высказал. Сделка плохо пахнет. Ваше право согласиться со мной или не согласиться. У тебя генеральная, ты рули. А моё дело сторона. Я завязал. Давай я тебя угощу домашним калуа. Меня соседка научила.
— Я за рулём.
— Тогда прости… Не держу, ночевать не предложу.
Сашка поджал губы и стиснул в кулак правую руку — знак раздражения.
— Бесишь! — Сашка засобирался, дёргано запихивая в папку документы. Выхлебал остатки морса, капнув розовым на рубашку фисташкового цвета. Пятна не заметил, а то бы взбесился ещё сильнее. Сашка — чистюля и франт: рубашки у него не рубашки, а брендовые Guess и пижонские D&G. Он их и складывает по-особому, и специальные парфюмированные пакеты для перевозки шмоток имеет. И откуда такое фатовство у голи перекатной? Мы с Ильясом всегда высмеивали эту его почти плебейскую метросексуальность. Зато всегда знали, что подарить на праздники — какую-нибудь тряпочку полощённей.
Сашка повернулся уже на пороге. Осуждает. Не понимает. Не может смириться.
— Было у меня два друга… От гордости распирало, казалось — горы свернём, фортуну за жабры схватим! А тут… Оба друга оказались ебанутые на всю голову. Да и друзья ли вы мне были? Ни тот, ни другой ничего толком не объясняют! Дезертиры! Суки вы оба…
Сашка вышел вон. Я направился к окну, чтобы проводить друга — хотя бы взглядом. Он всё-таки пилил до меня часа три, а то и больше. И только ради поверхностной оценки договора и стакана клюквенного морса. Я понимаю, он обижен. Вон калитку не затворил, дверцей своего «лексуса» хлопнул, развернулся, как бешеный, на узкой дороге, взбил пылищу всеми двумястами пятьюдесятью жеребцами, что под капотом, и укатил с рёвом. Прости, Сашка, но я не вернусь, да и рассказать тебе всего не смогу. Хотя ведь по-любому он о многом догадывается, поначалу я даже делился с ним своими переживаниями. Поначалу… И когда оно было, это начало? Проморгали мы его.
А вначале был Ильяс. Сын каких-то необыкновенно богатых то ли турок, то ли сирийцев, то ли азербайджанцев, бог весть каким чудом укоренившихся на благодатной почве разудалого российского бизнеса. Красив, как арабский принц, брутален, как модель с рекламы мужских трусов, удачлив, как бес. Он был определён учиться в финэк для того, чтобы продолжить семейное дело, чтобы знать, как считать и размножать деньги. Конечно, он не учился. Взятки, умелые подарочки или масляные взгляды по расплывшимся фигурам зашоренных вузовскими буднями преподавательниц, спонсорство факультетских корпоративов и зарубежных поездок со стороны отца, написанные отличником курсовые, контрольные и даже диплом, фиктивная дорогостоящая практика в крупном банке — всё это и есть высшее образование Ильяса. При этом никакого пафоса и хладной личины превосходства багдадского халифа не наблюдалось. Ильяса обожали и даже боготворили. Щедр и обходителен, он пользовался огромной популярностью у женской половины. Крутя романы одновременно с тремя-четырьмя, он умудрялся никого не оставить в обиде. Устраивая вечеринки-оргии с винными фонтанами и киданием голых девчонок в бассейн, в общественном мнении он оставался практически целомудренным романтиком, способным заявиться к своей пассии на белом жеребце с хрустальными розами в богемской позолоте.
Мы были жалкими тенями на фоне блистательного Ильяса. Мы — это я и Сашка, гений и пёс. Беспородные, приблудные дворняги на царской псарне. Знаю, что его мать — сверкающая драгоценностями высокомерная Мадина — была против нашей дружбы. Но Ильяс никогда не предавал нас, ни разу не бросил в нашу сторону презрительного слова, ни разу не показал своего превосходства. Когда у Сашки умер отец, именно наш друг-нувориш организовал красивые похороны, как будто прощались с достойным человеком, а не с алкашом, которого бесконечно били хулиганы и менты. Думаю, что Ильяс ценил в нас то, чего не хватало ему самому. Мой интеллект и даровитость в учёбе, Сашкины упорство и чемпионскую волю.
Я копался в учебниках, решал за них обоих задачки по микроэкономике, строчил за ночь курсовые, писал статьи, диктовал им ответы в микронаушники, даже переписывался с кураторами их дипломов по электронке от их имени. И не потому, что пресмыкался или заставляли. Потому что разделение труда — залог эффективности любого дела. Я мозгую (и мне это интересно), Ильяс продвигает и организует, Сашка Лунгин страхует и защищает.
Ещё на пятом курсе не возникало вопросов, что дальше делать. Хотя недвижимостью мы стали заниматься не сразу. С год варились на фондовой бирже, отрабатывали институтские навыки игры в «быков и медведей». В основном я, конечно: друзья послушно сбрасывали и покупали. И это им быстро прискучило, захотелось настоящего дела. Сначала хотели заняться машинами, но в условиях предкризисного бума эта ниша была застолблена и затоптана. Ильяс сказал, что «королевство маловато!», а Сашка прикинул, что на этом рынке с криминалом не сработаемся. Тогда и кинулись в риелторы. Эта сфера как раз была обескровлена ярыми чистками от государства и браткоубийственными разборками эры «первоначального накопления капитала». Мы попали в «пересменку»: элита обновлялась, а тут мы — борзые, умные, со свежими идеями, американскими технологиями и крепкими тылами в виде отца Ильяса.
И даже когда бабахнул кризис, люди как бешеные продолжали покупать площади, брать в аренду помещения, поэтому мы не особо почувствовали спада, наоборот, расширились, открыли филиалы ещё в трёх миллионниках, занялись недвижимостью в Индокитае, подписали договор о совместной деятельности с греками, проглотили пару топовых фирм. Матерели, обзаводились имиджевыми признаками в виде машин-квартир-любовниц. А Сашка даже обзавёлся семьёй. Женился на красавице и умнице Дашеньке с умопомрачительной длины ногами и нужным папой в «Газпроме». «Мечты сбываются!»