Дервла Мэрфи
Девственная земля
ПРОЛОГ
За те шесть месяцев, которые я провела в Индии среди тибетцев в 1963 году, стало ясно, что многие беженцы[1] не заслужили того ореола мученичества, которым окружили их сентиментальные сборщики пожертвований в Европе или Америке. Чем ближе узнаешь тибетцев, тем большей симпатией к ним проникаешься. Хотя отдельные личности и события разбивают идеализированный образ, но они не могут поколебать чувства уважения к мужеству, мягкости и воспитанности, присущим большинству тибетцев.
В начале 1964 года, еще до моего отъезда из Индии, я решила снова вернуться к тибетцам и захотела сделать это как можно скорее. Однако положение беженцев быстро менялось. К весне 1965 года условия жизни тибетцев настолько улучшились, что необученные добровольцы уже ничем не могли им помочь, а навязывать тибетцам еще одного бесполезного поклонника я не сочла нужным. Вскоре из Непала сообщили, что в долине Покхары организован новый лагерь беженцев. Там пятьсот тибетцев жили семьями в ста двадцати палатках. Помогал им лишь один, европеец. Решив, что в такой ситуация я, если даже и не смогу быть особо полезной, то, во всяком случае, не помешаю, 5 апреля 1965 года вылетела из Дублина в Лондон, чтобы подготовиться к поездке в Непал.
К моему разочарованию, перелет проходил без особых приключений. Зато моя любовь к путешествиям разгорелась вновь, особенно на следующий день, когда я отправилась в посольство королевства Непал с просьбой о визе. Там я получила проспект под названием «Путеводитель для туристов, желающих посетить Катманду, столицу Непала» и изданную в Катманду по заказу департамента по туризму брошюру «Кратко о Непале». С трогательной неопределенностью в проспекте говорилось: «Лучшие месяцы для посещения долины Катманду — февраль — апрель и сентябрь — ноябрь. В остальное время года или очень влажно, или очень холодно». Однако брошюра справедливо отмечала, что «и в холодное время яркое солнце и голубое небо делают Непал приятным». Я сразу прониклась теплым чувством к этой стране, изо всех сил старающейся получше преподнести себя капризным туристам. Я наткнулась также на еще более подкупающее заявление: «Биратнагар славится живописной природой и развитой промышленностью. Здесь расположены некоторые крупнейшие промышленные предприятия Непала». Почему-то не верилось, что туристы, которых привлекают промышленные предприятия, для удовлетворения своего интереса отправятся в Непал.
На первой странице брошюры Тибет назван «Тибетским районом Китая»[2]. Это вызвало бы у меня протест, однако достаточно одного взгляда на карту Азии, чтобы понять: Непал — узкая полоса земли, зажатая между включенным в состав Китая Тибетом и Индией. Вдоль северной границы страны размещены китайские воинские части, оперативные планы которых — пока тайна.
По мнению некоторых специалистов, Центральные Гималаи — достаточно серьезное препятствие для любой армии. Однако непальское правительство не забыло, как Тибет был покорен менее чем за десять лет, и в настоящее время непальские дипломаты и политики ломают голову, как бы сохранить хорошие отношения и с Востоком и с Западом.
1–3 апреля я провела два весьма интересных часа на Новогоднем приеме[3] в посольстве Непала. Брошюра «Кратко о Непале» сообщала, что «государство было объединено королем Притхви Нараян Шахом Великим в 1769 году». Теперь я начала понимать, что непальская государственность далеко еще не означает наличия единой непальской нации. Даже на светском приеме, обычно сглаживающем резкие различия, вскоре стало ясно, что многие группы, с которыми я беседовала, представляют общество, которое является по существу конгломератом племен и лишь совсем недавно нарядилось в одежды современного государства. Неоднократно проскальзывала отчужденность, настороженность одной этнической и религиозной группы к другой. С интересом я сравнивала вкрадчивых, замкнутых Рана и честолюбивых, слегка высокомерных чхетри с немногословными, но жизнерадостными невысокими гурунгами и бодрыми стройными шерпами, близкими по происхождению тибетцам[4]. Невольно задумываешься, хватит ли времени для слияния всех этих разноликих племен в действительно единую нацию до того, как под влиянием соседних государств или вездесущих американцев отойдут в прошлое древние непальские традиции. При таком слиянии многое, к сожалению, теряется, но, очевидно, только таким образом Непал может надеяться на сохранение своей самобытности.
Полет до Дели вызвал у меня смешанные чувства. Мы вылетели из лондонского аэропорта 21 апреля в 16 часов 15 минут; как всегда монотонность, с которой совершался полет, раздражала меня, а нервное возбуждение не давало заснуть. Пролетая над Эрзурумом и Тебризом, я вспомнила «былые времена», когда путешествовала по этим местам на велосипеде (я назвала его «Роз»), и, конечно, резко ощутила, что лучшие годы позади.
1
Тибет, в средние века признававший сюзеренитет Китая (часто номинальный), в 1951 г. был присоединен к КНР с обещанием сохранения автономии. Однако шовинистическая национальная политика китайского руководства вызвала многочисленные выступления широких слоев тибетского народа. Особенно острая ситуация сложилась с 1955 г. в Кхаме — области Восточного Тибета, где массовые казни и бомбардировки городов не смогли остановить вооруженной борьбы тибетцев. Восстание распространилось на Центральный и Южный Тибет, а весной 1959 г. волнения охватили Лхасу. Далай-лама — духовный и светский глава Тибета — перешел на сторону восставших и 17 марта бежал в Южный Тибет. В тот день китайские войска начали обстрел столицы и к 22 марта захватили ее.
31 марта 1959 г. далай-лама выехал в Индию. В 1959–1960 гг. китайскими войсками, насчитывающими сейчас в Тибете около трехсот тысяч человек, было уничтожено более восьмидесяти тысяч тибетцев, десятки тысяч арестованы, около ста тысяч бежали за границу. Репрессии продолжались, они были направлены против ламаистской церкви, как национального института Тибета, а также монашества (то есть против почти 1/10 населения страны). Монастыри грабили и разрушали: так, крупнейший в мире монастырь Дрепунг, насчитывавший десять тысяч монахов, практически обезлюдел. Бегство тибетцев за границу усилилось в период «культурной революции». По некоторым данным, из страны бежало около ста тысяч тибетцев, в основном крестьян, нашедших приют в Индии, Непале и Бутане
2
Значительная часть исторического Тибета (Бод) в 1965 г. была преобразована в Тибетский автономный район Китая. Площадь его — 1.2 млн. кв. км, население — более 1,6 млн. человек (из которых 1.2 млн. — тибетцы, то есть половина всех тибетцев, проживающих в КНР). Вообще, тибетцев, т. е. лиц, говорящих на наречиях тибетского языка, принадлежащего к тибето-гималайской ветви китайско-тибетской языковой семьи, насчитывается около 3,5 млн.
3
В Непале существуют три основные системы летосчисления, три «эры». Наиболее распространена и официально используется в государстве «эра» Бикрам Самбат, начавшаяся в 57 г. до н. э. (таким образом, 1981 г. — это 2038 г. «эры Бикрама»). Кроме того, есть Сакья Самбат, начавшаяся в 78 г. н. э., и Непал Самбат — с 879 г. н. э. Календарь в Непале — лунный, месяцы начинаются в новолуние, а новый год — с середины апреля.
4
Необычайно пестрый этнический состав населения Непала осложняется наличием каст. При этом некоторые этносы делятся на кастовые группы (например, кхасы и невары), а другие традиционно считаются самостоятельными кастами. Наиболее многочисленной народностью являются собственно непальцы (кхасы), которые подразделяются на касты брахманов, тхакуров, чхетри (королевский род и Рана — родственники фактических правителей страны с 1846 по 1951 г. — принадлежат к касте тхакуров). Антропологический облик кхасов в общем европеоидный, говорят они на языке непали (кхас-кура), относящемся к индийской группе индоиранской ветви индоевропейской языковой семьи. Гораздо заметнее монголоидный антропологический компонент у группы этносов, говорящих на языках тибето-гималайской ветви: неваров, магаров, гурунгов, тамангов, тхакали, шерпа, бхотия. При этом шерпы, тхакали и особенно бхотия очень близки по культуре и языку к тибетцам. Преувеличенные автором «черты характера» групп Непала имеют некоторое объяснение в их положении в традиционной социальной иерархии страны, основанной на господстве индуистской идеологии: кхасские группы считаются высшими, буддийские этносы — низшими.