- Да таких друзей за хуй и в музей.
Как раз по-человечески я понимал френда. Сейчас ему меньше всего хотелось возиться с тобой, Димочка. Наверное, он уже далеко не первый раз вот так нянчился с тобой. Доволакивал домой, раздевал вонючее, зашедшееся перегаром, потом и мочой тело, укладывал спать. И вместо «спасибо», закономерно получал под уход порцию пьяного дермища в свой адрес. Потом, правда, под утро ты всегда звонил и долго, деликатно извинялся. Хотя не помнил, за что. Об этом я также узнал позже.
- Пожалуйста.
Возможно, френд просто хотел уберечь меня от этого зрелища. Теперь уже никто не может сказать точно. Но во мне тоже сидел еще оставшийся с ночи алкоголь, и почему-то прошибло вот от этого слова, все больше ускользающего с каждым днем забываемого детства - «друзья», когда вокруг ЕБНы, хозяева, клиенты и предложения о «съеме на ночь».
-Ха, - сдался друг, играя скулами, – добренький ты наш. Ну, давай в нее, с миром в доброту, поиграем. Только ты помни, не всегда она людям нужна и во благо.
Френд наклонился над столом с застывшей толстым слоем жира жрачкой, взял в руки твой бумажник, вытащил пару крупных купюр. Засунул смятые комком деньги в задний карман джинс. Как раз половины от этой суммы ему не хватало, чтобы расплатиться за комнату. Он задолжал за месяц хозяйке после того, как его неожиданно выперли с работы. Там узнали, что он больше не может из-за здоровья быть и менеджером, и одновременно грузчиком (поднимать 45 кг бочки с химикатами) успешной семейной фирмы. В последний раз семейство закупило какую-то особенную хреноту, от которой у френда, забывшего перчатки при разгрузке, слезла кожа на ладонях, две недели он отпивался и блевал молоком. Что это было за вещество, ему, конечно, не сказали. Но у френда появился сухой кашель, даже если он просто подходил к рабочему складу, и дикая боль в колене со спицей, сломанном через три недели после получения заветного КМС (кандидат в мастера спорта - прим. автора) и зачисления в состав одной из региональных сборных страны. Друг упал с брусьев на проходном, ничего не значащем местечковом турнире, не успев перехватиться. Он даже прошел кольца с максимальной оценкой.
- Жив? Больно? – подлетел тренер к нему с трясущимися руками. Он смотрел на большом экране, как падает ученик. Замедленная съемка. Потом повтор. Снова повтор. Глухие оценки, отбиваемые ведущими.
- Не очень. Когда я смогу вернуться? - лишенный эмоций голос. Я прекрасно понимал френда, когда он, нажравшись в хлам, рассказывал.
Сначала боли вообще нет. Она появляется потом. На минуте пятнадцатой, когда «шьют» на живую. Помню по венам на руке. Чувствительность восстанавливается. С наркозом сложнее. После него через четыре часа.
Тренер, он же первый ебарь френда, молчал. Накануне, перед этим местечковым соревнованием, он трахнул подопечного, наплевав на все спортивные правила.
-Ты старайся, да?
Он не хотел говорить тогда очевидную правду. Разбитая коленка. Конец спорткарьере.
Френд смог ходить только через год после падения. С тростью. Когда он злился - всегда хромал.
- Чего стоишь? – коротко бросил френд, - Иди, тачку лови. На нее деньги тоже нужны.
Потом помедлил и поднял на меня чуть виноватые прозрачно-серые глаза:
- Он утром реально даже не вспомнит. Не мы, так другие.
…Мне удалось поймать машину лишь через полчаса. Один из твоих «друзей», Димочка, спросил, в какой район мы едем, и «прицепился паровозом», понимая, что за все заплачено.
Дорогие тачки пролетали мимо с увеличивающейся скоростью. Потом тормознула старенькая «Лада».
Ч9.
За рулем оказался пожилой мужик. Коричневая кожа дачника, изрезанное наждаком морщин, обветренное лицо. Седая как лунь голова. Заскорузлые с разбитыми, разбухшими суставами пальцы. Не профессиональный бомбила, но один из тех работяг в прошлом, которые теперь добывали по ночам лишнюю копеечку к пенсии.
Мы быстро договорились о цене с учетом оплаты возможной чистки салона. Ехать предстояло недалеко, ты жил почти в центре города. Тоже в коммуналке. В районе Сенной площади. Коммуналки в Питере есть и будут везде и всегда. Наверное, они останутся и в двадцать третьем веке. Питер - коммунальная столица форева.
Мужик покосился на нашу компанию. Потом кивнул в сторону тебя, Димочка.
- Этого на первое сидение. Пристегните его, чтоб не колбасился. У меня окна открываются только спереди. Глядишь, замерзнет и не наблюет таки. Доедем с ветерком.
Потом, когда мы втроем втиснулись на заднее сидение, водила пристально глянул на нас в зеркало и потянулся к чему-то под ногами, закрытому холстовиной.
- И без шуток, парни. Саперная лопата у меня там. Наточенная. На всякий случай. И зять в ментуре. Из-под земли отроют.
- Да, ты че, отец, - хохотнул френд. Он хотел к концу поездки еще скосить «ценник», - да нам до дому, до хаты. Сушняк такой мучает, что аж руки трясутся. Ты на нас посмотри. Перепились, веришь, как черти последние.
- Да слышу я, выхлопок-то, будьте-нате. У меня на это дело нюх профессиональный. И то верно, - закивал мужик, набирая скорость. – А че, дело молодое, тело молодое. А этот-то чего в бабских шмотках?
Я молча выбил сигарету из пачки, закурил. Общаться мне не хотелось. Нашему третьему случайному попутчику тоже. Его звали Ринат. Кто-то говорил, что раньше вы были «друзья - не разлей вода». Я немного знал о нем, так, общие факты из трепа за столом.
- Да поспорили мы на денежку. Хмель в башку ударил… ну, и поржать решили, - продолжал тащить в одиночку общение френд.
- А я-то думал, вы из этих. Я ж вас рядом с тем клубом подобрал. Вообще, я к ним нормально. Проблем с ними меньше, драться не лезут. Насмотрелся уже всего я в этой жизни, особенно, как таксерить начал. Такие, знаете, истории перед глазами разыгрывались. Сериалы снимать можно. Все люди, всем жить надо. А твои-то спутники чего сычом сидят?
И тут ты, Димочка, неудачно и не вовремя проснулся. Видимо, закончилось снотворное действие алкоголя. Потянулся на сидении, тебя занесло, ты рухнул на водилу, который еле успел выправить руль. Хорошо, что трасса была абсолютно пустой и достаточно широкой. Машину занесло на встречку. Нам же осталось всего пятнадцать минут езды до твоего дома.