«Королева Елизавета» вблизи производила куда более сильное впечатление, чем когда Вальтер изучал сайт и фотографии с ней. Ну да, он знал, что ее длина 294 метра, высота примерно равна двенадцатиэтажному дому, а экипаж насчитывает за тысячу человек. Ну да, машинное отделение примерно сравнимо с его родной школой, чтобы у ее директора финслужба нашла счета в киприотских банках, на которых он скрывает налоги. Но вблизи-то, вблизи! Хороша лодка, ой хороша! Он добрых полтора часа рассматривал каждый гребаный иллюминатор на борту «КЕ», высматривал, что за народ ползает на технических этажах, и пытался померить ширину каната, которым она была пришвартована к пристани. Все это перемежалось двумя пивами, которые теперь неудержимо рвались наружу, и облагодушенный Вальтер выпустил их, заодно просвистев «God save the Queen». Прозвучало не то, чтобы похоже, но в приятном согласии с рабочими звуками сантехники. Он дернул вверх молнию своих обожаемых бриджей в желтую, красную и зеленую клетку, шаловливым жестом ткнул палец в кнопку слива и подался к раковинам. Пива много не бывает, можно в пику ростокским коллегам не «Ростокера», а какого-нибудь «Костритцера» загрузить, и пару колбасок. Да, сто пятнадцать килограммов интеллекта, обаяния и тончайшего юмора требуют белковой пищи, и, к сожалению, в промышленных масштабах.
Вальтер заглянул в зеркало, которое отразило обаятельную физиономию с нордическими чертами лица и наглыми зелеными глазами, проверил, не сильно ли отросла щетина за три часа, прошедшие с момента жесточайшего испытания для его нежной и трепетной натуры, именуемого неказисто – «бритье», заценил прическу, за которую пацаненок в салоне содрал аж восемьдесят евро (Вальтер раскошелился, не задумываясь, сраженный наповал изящным профилем, невероятным разрезом глаз и вьетнамскими скулами, а потом, после свидания, на которое все-таки пригласил пацаненка, до шести утра играл в покер онлайн, залечивая тяжелейшие душевные травмы, вызванные бесцеремонным отказом в любви и ласке). Ну, восемьдесят евро работа по приведению его щетинки в недощетинистость явно не стоила, но линию скул и мужественный затылок подчеркивала очень даже ничего. Нет, хорош, стервец, одобрительно подумал Вальтер и подмигнул своему отражению. Вытирая руки, он подумал, что такой замечательный день не может закончиться плохо, и наверняка вылазка на тропу любви окажется тоже успешной. Вдруг, вдруг его нежное и трепетное сердце забьется в унисон с другим, не менее нежным и трепетным? Вдруг, вдруг ему повезет, и тело, в котором расположено бьющееся в унисон сердце, окажется понадежней саксонского фарфора?
Он стоял у умывальника и мыл руки, рассматривая себя при этом в зеркале. Ну да, работал он, значится, инженером, а не айти-мэном каким, поэтому приходилось худо-бедно следовать дресс-коду. Это как правило проявлялось в том, что он вынужденно таскал рубашки с галстуками. По рабочим дням. Выходные для того и существуют, чтобы полностью отключаться от всех этих правил, регламентов и распорядков. А то еще и на выходных о предписаниях думать никакого времени не хватит. Совсем свежий загар очень даже подчеркивал мужественность подбородка, и Вальтер повернул физиономию направо, затем налево, оценил линию подбородка, даже бицепсами поиграл, затем отряхнул руки и вытащил пару салфеток из держателя. Он как раз вытирал руки, когда в зеркале промелькнул какой-то чувак. Похожего роста и похожей комплекции. Только отчего-то в темных очках. Неплохой экземпляр. Вальтер чуть не заработал косоглазие, пытаясь и в зеркале его получше разглядеть, и ягодицы оценить. Тренированные, - одобрительно подумал он и выбросил салфетку. Поворачиваясь к двери, Вальтер еще раз покосился вслед парню и успел мельком увидеть неплохие ноги и очень привлекательную спину с выразительными буграми мышц. Одобрительно оценив еще раз привлекательность случайного прохожего, Вальтер поправил бриджи, подтянул трусы, почесал в задумчивости ягодицу и направился к выходу. Тюрингские колбаски, конечно, хорошо. Но может, стоит рыбкой заправиться? Копченой, под пиво? Глядишь, и жить веселей станет.
Он дернул на себя дверь. Солнце ослепило его, и пару секунд Вальтер промаргивался, натягивал кепку поглубже на голову и адаптировался, заодно принюхиваясь к запахам променада. Желудок благодарно приумолк, надеясь на поощрение. Вальтер неторопливо повернул голову в одну сторону, в другую, думая о том, какой бы выбор сделать. Присмотрелся. В искрившуюся солнечными бликами картину выходного дня в курортном городке боязливо просилась какая-то странная жалобная нотка. Вальтер прислушался. Поскуливание доносилось откуда-то снизу. Он опустил глаза: к фонарному столбу был привязан, а скорее, подвешен небольшой, милый, изящно подстриженный йоркширский терьер.
- Малыш, собачка, красотулечка, сокровище, - заумилялся Вальтер, оглядываясь. Ну и куда его хозяин делся? И какого ротора он такую миленькую собачку с таким очаровательным розовым бантиком так недружелюбно навязал?
Вальтер осторожно потянулся к бирке, чтобы уточнить, по поводу кого звонить в полицию, если хозяин не объявится и не прекратит это безобразие и издевательство над животными. Фрау И.-Х. Бирнбаум, гласила надпись. Адрес в Ростоке, не самый простой район. Владелице, судя по инициалам и по кличке собачки - Жу-жу – должно быть хорошо так за пятьдесят.
Собачка, вынужденная приподниматься на задних лапках, смотрела на него своими скорбными карими глазами и время от времени помахивала хвостиком.
- Лапочка какая! – Вальтер осторожно потеребил собачку за ушами, все время оглядываясь и выискивая тетку, которая так безответственно оставила Жу-жу привязанной к столбу. Но тетки, старушки и просто пожилые праздношатающиеся дамы все проходили и проходили мимо, с куда большим интересом рассматривая лотки с курортными безделушками, и совершенно не спохватывались в поисках маленькой куколки с розовым бантиком.
Тетка, конечно, могла зарулить в женский туалет. Вальтер покосился на соответствующую дверь, которая как раз открывалась, но оттуда выпорхнули две школьницы с бело-черными зеброподобными прическами, макияжем, заимствованным у панд, и в драных колготках, которые своими прорехами явно указывали, что у них в домашних животных стая бешеных сиамов, не меньше. Ни одна из них не тянула на И.-Х. Вальтер поколебался. Жу-жу жалобно заскулила. Вальтер поколебался и решил, что один раз погладить – это совсем ничего противоправного, и потрепал терьерчика за ушами, к вящей радости того.
Вальтер опустился перед милой собачкой на корточки и активней начал ее гладить. Собачка яростно замотала хвостиком и попыталась его лизнуть. Поводок был, конечно, небрежно завязан на жалкий узел, и просто дивом было, что малышка до сих пор не отвязалась. Вальтеру в голову даже закралось подозрение, что эта самая фрау Бирнбаум может очень даже демонстрировать признаки начинавшегося старческого слабоумия – а вдруг? Тогда рассеянностью очень легко объясняется и небрежное навязывание, и долгое отсутствие. Вальтер еще раз погладил прелестную Жужу и оглянулся, сосредоточенно выискивая даму, которая стояла бы, растерянно оглядываясь и не зная, куда идти.
Гюнтер посмотрел на емкость с жидким мылом и задумался, а не помыть ли руки в четвертый раз? Но тут как раз с улицы ввалилась компания юношей, и в предбаннике сразу стало тесно. Обреченно вздохнув и все же надеясь, что благородные Робин Гуды еще не перевелись на просторах Германии, он потянул на себя упругую дверь и нехотя вышел наружу.