СЕРИЯ «ЖИЗНЬ В ИСКУССТВЕ»
На суперобложке
помещен портрет
Элеоноры Дузе
работы И. Е. Репина
СЕРИЯ «ЖИЗНЬ В ИСКУССТВЕ»
МОСКВА
«ИСКУССТВО»
1975
ОЛЬГА СИНЬОРЕЛЛИ
ЭЛЕОНОРА ДУЗЕ
792 И
С 38
Olga Signorelli
VITA DI ELEONORA DUSE
Cappelli editore
Bologna, 1962
Перевод с итальянского А. С КОРОТКОВА
ГЛАВА I
Первые годы XIX века, казалось, положили начало новой эре
Из Италии, с пылкой самоотверженностью боровшейся за самые вы¬
сокие идеалы, духовный подъем распространялся по Европе, возрож¬
дая стремления к справедливости и свободе.
Поэт Витторио Альфьери, который, как сказал Леопарди,
«на подмостках начал
с тиранами священную войну
и, гневно голос возвышая,
прошел кристально честной жизни путь»,
утверждал, что силой, способной противостоять торжествующему в
мире злу и жестокой неизбежности судьбы, являются устремления
героического духа.
Крупнейшие актеры того времени как бы сливались с героями тех
трагедий, в которых играли. Жизнь многих из них протекала между
полем боя и театральными подмостками.
В первой половине века, с промежутками в два десятилетия, по¬
явились друг за другом различные содружества крупных артистов,
выражавших, каждый в меру своих способностей, эстетические и
нравственные идеалы своей эпохи.
Успех спектакля зависел почти исключительно от актеров: репер¬
туар отличался однообразием, к тому же и его литературные досто¬
инства были по большей части незначительными. Да и труппам, даже
наиболее известным, все время приходилось кочевать. Редко когда
они задерживались в одном месте больше чем на пять-шесть не¬
дель. Исчерпав репертуар, приходилось складывать пожитки и
отправляться на поиски новых зрителей. Однако эти скитания по
городам и областям и общение с различной публикой подчас развива¬
ли и углубляли талант актеров.
Трое прославленных актеров — Карлотта Маркионни, Джузеппе
Де Марини4 и Луиджи Вестри5 — открывают плеяду знаменитостей
XIX века.
Никогда до тех пор на долю актрисы не выпадало столько поче¬
стей, сколько было оказано Карлотте Маркионни, гордости «Пьемонт¬
ской театральной труппы», актрисе редкого творческого диапазона.
В течение одного вечера она с удивительной непосредственностью
переходила от трагедии к комедии, от Мирры или Клитемнестры к
Мирандолине или Розауре6. Она была единственной женщиной, раз¬
делившей славу с Луиджи Вестри и Густаво Модена7, в ее честь
чеканились медали, ее воспевали поэты того времени, Маренко 8 на¬
писал для нее «Пиа деи Толомеи», а Сильвио Пеллико9 — «Франче¬
ску да Римини», впервые поставленную во время патриотической
манифестации 1815 года, и Маркионни была первой исполнительни¬
цей роли Франческл. Именно в ее таланте черпал вдохновение Аль¬
берто Нота 10, создавая характеры многих героев своих комедий.
Через некоторое время появляется Густаво Модена.
Противник какой-либо театральной условности, человек вольно¬
любивый, боровшийся за свободу всю свою жизнь, полную гонений и
бедности, Густаво Модена первым стал ратовать за правдивость и
естественность исполнения. Он учил актеров соблюдать чувство меры,
изображая человеческие страсти, и считал, что жест должен соответ¬
ствовать слову, а слово жесту. В Лондоне, в чужой стране, где он жил
в изгнании, он открыл англичанам «Адельгиза» Мандзони, а своей
декламацией стихов «Божественной комедии» Данте воссоздал дух
бессмертной поэмы.
Следующая за ними триада актеров — Аделаида Ристори, Томма-
зо Сальвини и Эрнесто Росси — пронесла далеко за пределами роди¬
ны славу итальянского театрального искусства и оказала заметное
влияние на современное актерское искусство всего мира.
Аделаида Ристори никогда не играла в одной труппе с Модена,
тем не менее она продолжала дело обновления театра, уже в значи¬
тельной степени проведенное этим выдающимся артистом. Искусство
Ристори, исполненное простоты и естественности, было подлипной
революцией но сравнению с игрой Маркионни, не лишенной некото¬
рой приподнятости. Следуя примеру Модена, Аделаида Ристори ни¬
когда не забывала, что есть родина, ожидающая освобождения, и
народ, который нуждается в воспитании и духовном возрождении.
В трудную для своей страны минуту эта посланница Кавура ^отпра¬
вилась в Париж, желая доказать своим искусством, что Италия не
«страна мертвецов».
Томмазо Сальвини, Эрнесто Росси, выступая в бессмертных тво¬
рениях, совершенствовали свой талант, стремясь создавать сложные
человеческие образы.
Кроме знаменитых, привилегированных трупп, выступавших в
столицах и самых крупных провинциальных городах, и трупп второ¬
степенных, которые играли в небольших городках и в больших дерев¬
нях, существовало еще множество бродячих актерских трупп. Вооду¬
шевленные еще пе вполне осознанными стремлениями, желая угодить
изменчивым вкусам зрителей, они давали простым людям возмож¬
ность посмеяться и поплакать. С необыкновенной легкостью перехо¬
дили они от драмы к фарсу, от Шекспира к инсценировке сенсацион¬
ного романа и к народной драме.
«Вокруг гордая бедность, пытливые умы, обреченные на невеже-
cnm, голодные мечтатели в дырявых башмаках, предпочитающие хо¬
рошую роль хорошему обеду, чудаки, готовые мириться с любыми
лишениями и даже порой посмеиваться над ними, по над искусством
никогда; большие крепкие семьи, тесно связанные одной глубочай¬
шей страстью, простая, патриархальная жизнь, когда делятся послед¬
ним куском, раз уж нечем больше делиться, и беседуют об искусстве.
Вечные переезды, всегда трудные, каков бы ни был способ передви¬
жения. Вот примерно та действительность, которая окружала меня и
учила в детстве, отрочестве, а позднее в юности познавать мир» *.
Так описывает жизнь бродячих актеров Эрмете Цаккони 13, такой же,
как Дузе, человек театра.
А несколько ранее он рассказывает об уроках отца, которые запе¬
чатлелись у него в памяти на всю жизнь. Отец Эрмете, скромный
актер отнюдь не первоклассной труппы, как-то застал сына в слезах,
Оказывается, за ним гналась ватага мальчишек, как это часто быва¬
ет, с воем, визгом и криками: «Гони его вон, вон, он сын комедиан¬
та!» Узнав, в чем дело, отец взял сына за руку и привел на сцену.
Там он сел, поставил мальчика между колен и медленно произнес
следующее наставление: «Слушай, стоит ли плакать из-за невежест¬
ва этих ребят? Лучше пожалей их, посочувствуй им. Проповедуя с
этой трибуны любовь ко всему доброму и прекрасному, я продолжаю
быть наставником. Играя на сцене, я знакомлю людей с мыслями тех
избранных умов, которые служат на благо человечеству и являются
его славой. Нет, сын мой, театр — это не фабрика лжи и обмана вроде
ярмарочных балаганов, это школа воспитания души. Великие поэты,
мудрые мыслители сочиняют для пас тексты, а мы изучаем их, стара¬
емся понять, а потом растолковываем толпе и, пытаясь вызвать лю¬
бовь к их мыслям, воплощаем в живые страсти, в человеческий крик
творение поэта и нравоучительные высказывания мудреца. Так мы
учим любить родину, семью, все человечество, учим чтить и блюсти