- Так ведь он с перепугу и чего не было признает? - обеспокоился я.- В смысле - чужие дела себе припишет?
- Будь спок.- Жеглов налил себе в стакан остывшего чаю и отхлебнул сразу половину.- Чужое вор в законе сроду на себя не возьмет... Я имею в виду, при таком следствии. Да и ты на что? Проверять надо! А он, когда его вот так, по-умному, обработаешь, все делишки свои даст, как говорится, за сегодня, за завтра и за три года вперед! Учись, пока я жив! - И он самодовольно похлопал себя по нагрудному карману.
- Учусь,- сказал я серьезно.- Я этот метод вот как понял! А ты мне еще всякое рассказывай, я буду стараться...
В коридоре раздался гулкий топот, я открыл дверь, выглянул - быстрым шагом, почти бегом, приближались Пасюк и Тараскин. Пасюк первым вошел в кабинет, пыхтя, подошел прямо к столу Жеглова, вытащил из необъятного кармана своего брезентового плаща свернутые трубкой бумаги, аккуратно отодвинул в сторону хлеб, положил трубку на стол и сказал:
- Ось протокол обыска... та допросы жинок.
- Нашли чего? - спросил с интересом Жеглов.
- Та ничего особенного...- ухмыльнулся Иван.
- А что женщины говорят?
- Жинка його казала, шо був он у хати аж с восемнадцати годин...
- А квартирная хозяйка?
Заговорил наконец Тараскин:
- Хозяйка показала, что с утра его не видела и вечером на веранде ихней было тихо. Так что она и голоса его не слышала. Как с утра он на станцию ушел, мол, так она его больше не видела.
- Ясненько,- сказал Жеглов.- Значитца, не было его там.
- А жена?..- спросил я.
- Наивный ты человек, Шарапов! - засмеялся Жеглов.- Когда же это жена мужу алиби не давала' Соображать надо...
Да, это, конечно, верно. Я взял со стола протоколы допросов - почитать, а Жеглов походил немного по кабинету, посоображал, потом вспомнил:
- Да, так что вы там "ничего особенного"-то нашли?
Пасюк снова полез в карман плаща, извлек оттуда небольшой газетный сверток, неторопливо положив его на стол рядом с протоколами. Жеглов развернул газету.
В его руках холодно и тускло блеснул черной вороненой сталью "байярд"...
Это был пистолет "байярд"!
В комнате было невероятно накурено, дым болотным туманом стелился по углам; глаза слезились и я, несмотря на холод - топить еще не начинали,открыл окно.
Дождь прекратился, было похоже, что ночью падет заморозок, и небо очистилось от лохматых, низко висевших целый день над городом туч, в чернильной глубине его показались звезды. Стоя у окна, я глубоко вдыхал свежий ночной воздух и раздумывал о сложных хитросплетениях человеческих судеб. На фронте все было много проще, даже не говоря об отношениях с врагом - да и какие это были, собственно говоря, отношения: "Бей фашистского зверя!" - и точка! А тут я сколько ни силился, все равно мне было не сообразить, не понять, как это интеллигентный культурный человек, да еще к тому же врач, может убить женщину, свою, пусть бывшую, но жену, близкого человека, из-за какой-то паршивой жилплощади. И не в приступе злости или гнева, и не из желания избавиться от опостылевшей обузы, даже не из ревности, а из-за какой-то квартиры!
Этот мотив никакого сомнения не вызывал. Жеглов в этом именно духе и высказался, да я и сам полагал точно так же. Правда, некоторые сомнения вызывал страховой полис на имя Ларисы, который был обнаружен в Лосинке там же, где лежал и пистолет "байярд", в выемке за электросчетчиком. Страховка была оформлена накануне убийства, на крупную сумму, и, как объяснил Жеглов, формально оставаясь мужем Ларисы, Груздев имел все законные основания на получение страховой суммы в виде наследства. И на мой взгляд, был еще важный момент - пропажа самых ценных вещей и украшений Ларисы; но когда я спросил Жеглова, как это понимать, он, улыбаясь, объяснил:
- Понимаешь, Володя, неслыханных преступлений не бывает: каждый раз что-то подобное где-то когда-то с кем-то уже было. На том наш брат сыщик и стоит - на сходности обстоятельств, на одинаковых мотивах, на уловках одного покроя...
- А ты уже расследовал такое? - спросил я.
- И не раз, и не два,- кивнул Жеглов.- К примеру, застал муж свою жену с любовником. Голова кругом, сердце наружу выпрыгивает, выхватил револьвер: бах!
бах! - и два трупа. Придет в себя, возрыдает и к нам бежит - казните, граждане, я только что жену убил! А бывает и по-другому, вот как нынче : обдумает человек все неторопливо, как сделать да как от себя отвести, а иной раз и как навести на другого. Приготовит все заранее, хладнокровно сделает - и на дно. Знать не знаю, ведать не ведаю, как случилось, а вы, орлы-сыщики, ищите, носом землю ройте, но убийцу человека моего единственного и на все времена любимого найдите!
- И вещи, выходит, он взял, чтобы мы решили, будто грабеж был? догадался я.
- Точно! - одобрил Жеглов.- Правильно мыслишь. Они, шмотки-то, может, ему и ни к чему... Для отвода глаз, значит. А может быть, и к чему. Меня на эту мысль наводит пистолет его. Другой на его месте выкинул бы оружие к чертовой матери - от улики избавиться,- а этот, вишь, припрятал: значит, к вещам относится трепетно, жалеет их, понял?.. Да и кольцо у Ларисы на пальце, Надя говорит, цены необыкновенной, от бабки ей досталось...
Тараскин привел Груздева. Весь он как-то сник, съежился, зябко поводил плечами, спрятав подбородок в поднятый воротник пальто. И лицо его за эти часы совсем усохло, приобрело землистый оттенок, будто он уже месяц сидел в тюремной камере, а не приехал час назад с воли. Набрякли, покраснели веки, притух злой блеск глаз, и только плотно сжатые узкие губы его выдавали твердую решимость и уверенность в себе.