Она проникла в дом, буквально сорвав хилую щеколду, вся мокрая от дождя и пропитавшей одежду крови, и тут же, в прихожей, при помощи стоявшего в углу металлического прута взломала старые половицы и попыталась спуститься вниз, — вовремя подоспевшие полицейские едва успели остановить ее. Но недоумение Хангселла возросло еще сильнее, когда несколькими минутами позже ему сообщили, что в проломе, сделанном детективом Морроу, обнаружился старый скелет, хозяйственно завернутый в полуистлевший холщовый мешок…
В отдельной палате Мемориального госпиталя было светло и чисто. Раздражали только неистребимый запах лекарств и озабоченно снующий персонал в белых халатах. Подождав, пока медсестра, помогавшая заторможенной из-за действия транквилизаторов Би Джей одеться, уйдет, Молдер плотно закрыл дверь в коридор. Скалли, улыбаясь, шагнула к кровати детектива и протянула ей объемистый бумажный пакет.
— Я подумала, что это вам может понадобиться.
— Спасибо, — Би Джей благодарно улыбнулась, вытягивая из пакета мягкий домашний свитер, — это именно то, что нужно.
За прошедшие дни лицо ее осунулось, щеки и лоб покрылись нездорового вида пятнами.
— Вы поранили руку, — заметила Скалли. Морроу опустила глаза, — по сравнению со всем остальным эта ранка выглядела ничего не значащим пустяком…
— Вы можете рассказать, что у вас произошло? — вступил Молдер.
— Коукли. Он был в моей комнате.
— Коукли? — Скалли наморщила лоб. — На вас напал Коукли?
— Да. Наверное, он напал на меня, пока я спала.
— Вы уверены, что это был он? — недоверчиво переспросил Молдер.
— Я знаю, что это был он. Я видела его отражение в зеркале — близко, как вас сейчас. Он был в точности похож на свою фотографию…
— Какую фотографию? Ту, что была сделана в тюрьме? — все еще не мог поверить Молдер.
— Да.
— Но ведь это было почти пятьдесят лет назад! Тогда он был совсем молодой!
— Это был Коукли, говорю же я вам, клянусь, это был он!
— Я скажу Тильману, чтобы его арестовали, — успокаивающе произнесла Скалли и повернулась к напарнику.
Молдер чуть заметно пожал плечами.
Обычно процедура снятия показаний проводилась в полицейском управлении Обри — как и во всех остальных полицейских управлениях штата — в специально оборудованном помещении, так называемой «допросной комнате». Но на сей раз дело затрагивало слишком многих людей, и шеф Тильман, под свою ответственность, приказал доставить подозреваемого в личный рабочий кабинет, не менее надежный, чем камера, но при этом способный вместить всех заинтересованных лиц. Помимо прочего, такой маневр позволял Брайану на правах хозяина решительно взять ход допроса в свои руки. После вчерашних событий шеф был настроен грозно. Достаточно было посмотреть на его насупленные брови и встопорщенные усы, чтобы у вас пропало всякое желание шутить. Впрочем, ни Молдер. опиравшийся на крышку массивного швейцарского сейфа в углу, ни Скалли, пристроившаяся на краю письменного стола, не испытывали ни малейшего желания перехватывать у Тильмана инициативу. На улице стояло раннее осеннее утро, прозрачное и спокойное. Было решено начать работу как можно раньше, чтобы вынуть «старого душегуба» — иначе шеф полиции в частной беседе Коукли теперь и не называл — из належанной постели тепленьким, что, как известно, не способствует душевному спокойствию. А «работать» с человеком, в любой момент готовым выйти из себя, как успел выяснить за годы практики Тильман, гораздо легче, чем с человеком спокойным и невозмутимым.
— Где вы были вчера вечером? — угрюмо спросил шеф.
Его слегка оттопыренные уши просвечивали на солнце, пробивавшемся сквозь щели в ставнях.
— В Гонолулу, — сердито буркнул старик. — Именно там. Где же мне еще быть?
— Вы были в Обри, не так ли?
Жестокий приступ кашля, скрутивший Коу-кли, лучше всяких слов ответил на этот вопрос. Несколько минут старик перхал, согнувшись в три погибели и ухватившись рукой за грудь.
Однако главного полицейского Обри не так-то легко было сбить со следа, даже если след этот на первый взгляд и выглядел ложным.
— Очень артистично, — пригвоздил Тиль-ман. — Но не убеждает. Как вы проникли в дом инспектора Морроу?
— Я только и могу проникнуть что в свой сортир, идиот! — выдавил Коукли сквозь зубы.
— Жертва недвусмысленно указала на вас, мистер Коукли.
— Не выйдет! Я уже расплатился за свое преступление! Вешайте своих «глухарей» на кого-нибудь другого!
— Ничего, я прослежу, чтобы ты расплатился сполна! — в голосе шефа полиции прорвалась затаенная ярость — это дело задевало его лично.
— Да я пальцем не трогал эту бабу, начальник! — старик сжал кулаки, в груди у него заклокотало. — И больше ни на один вопрос я без адвоката не отвечу! Найдете мне адвоката — тогда, может, и поговорим.
— Кажется, я наконец нашел наиболее рациональное применение для отдельных материалов дела, — заметил Призрак.
Стоило им вернуться в отель, где они снимали два номера (причем «штабным», по обоюдному молчаливому согласию, был выбран именно номер Молдера), и Фокс немедленно завалился с ногами на гостиничную кровать, лузгая подсолнечные семечки и сплевывая кожуру на полувековой давности фотографию .Коукли.
— Да? — Скалли, увлеченно шелестевшая бумагами за столом, даже не повернула головы.
— Рационализация с дальнейшей утилизацией. А что у тебя?
— Предварительные результаты анализа крови, найденной под ногтями Верны Джонсон из спорткомплекса. С кровью Коукли совпадают структуры Ди-Кью Альфа, Дэ-один, Эс-восемьдесят…
— Короче, это кровь Коукли? — Молдер поднялся, заправляя выбившуюся рубашку в брюки.
— Похоже на то. Представь только, какой сильный психоз у этого человека, если через пятьдесят лет он все еще совершает убийства.
— Да уж, «старый душегуб», тут наш приятель Тильман прав… Но ведь он по какой-то непонятной причине оставил в живых Би Джей?
— Это не первый случай. Миссис Линда Тибидо тоже вьокила в сорок пятом после его нападения.
Молдер покивал, соглашаясь с какими-то своими мыслями.
— Я думаю, самое время нанести визит миссис Тибидо, — заметил он, снимая с вешалки пальто.
Дом семьи Тибидо располагался в часе езды от Обри, в поселке Эдмонд, штат Небраска. Большой, опрятный, свежевыкрашенный коттедж — по нему сразу было видно, что, несмотря на все превратности судьбы, его хозяева не махнули на себя рукой, как это сделал некогда Коукли.
— …Это фото сделано за три недели до происшествия, — миссис Тибидо с легкой грустью глядела на портрет молодой женщины на стене. Точно такая же фотография была подшита к делу Коукли. Сейчас миссис Тибидо выглядела под стать своему старому дому: крепкая пожилая леди, опрятная, аккуратно одетая, — и только на лице, там, где маньяк прошелся некогда бритвой, белели сохранившиеся навечно шрамы. — С тех пор я никогда больше не фотографировалась.
— Скажите, это ваш муж? — Молдер с неподдельным интересом разглядывал увешанную фотографиями стену над лестницей, ведущей на второй этаж.
Скалли, слегка склонив голову к плечу, пристально смотрела на старую даму, ища следы пережитого. Но нет, ничего особенного не чувствовалось ни в облике, ни в словах этой женщины — разве что нарочитая педантичность и демонстративная аккуратность…
— Да, это Мартин. Он умер в прошлом июне. Это был очень хороший человек, — если бы не он, я не пережила бы случившегося.
— Я знаю, история давняя, — извиняющимся тоном сказала Скалли, — но не могли бы вы рассказать, что конкретно произошло в ту ночь, миссис Тибидо?