— Вы полагаете, я вам поверю?
— Конечно. Вы же умный человек. Вы понимаете, что прибор, наполовину состоящий из радужных силовых полей, в двадцать первом веке создать невозможно.
— Ну да. Это технология двадцать третьего.
Тишина.
— Откуда вам это известно?
— Потому что я из патруля реальности. Я — уроженец тридцать третьего века. И моя задача — чтобы восторжествовала именно моя версия истории. Та, в которой нации будут обособлены, где будут существовать империи… где жить станет куда труднее, чем в вашем сахарном сиропе… Да, я знаю про вашу ветвь реальности. Тупиковую ветвь!
— Почему это тупиковую? Звездное содружество Земли и Антареса живет счастливо!
Голос Орлова крепнет:
— Да потому тупиковую, что в начале тридцать третьего века на Землю нападут враги — цивилизация Гекко! Антарес будет выжжен протонными бомбами! Голубые равнины Спики-3 покраснеют от человеческой крови! Земля на долгие годы станет охотничьим заповедников омерзительных бородавчатых ящериц! А знаете, почему? Да потому, что только Россия, с ее непрерывной междоусобицей, со своими исканиями, со своим разгильдяйством и шапкозакидательством способна была противостоять инопланетной агрессии! А растерзанная, растворенная в мировом, тьфу на него, сообществе, Россия своей великой исторической миссии исполнить не сможет! Так что не тычьте в меня программатором, молодой человек. У меня к нему все равно иммунитет…
Раздается странный свистящий звук.
— Убедились? Так-то. У вас есть два выбора. Либо вы убираетесь назад, в свою реальность. И исчезаете вместе с ней. Либо переходите на работу в патруль реальности. В исключительных случаях мы берем сотрудников из тупиковых ветвей развития.
— Я выберу третий путь.
— И какой же?
— Я вас уничтожу. Потом вернусь в свой тридцать второй век. Отрапортую, что задание выполнено. И буду ждать, пока мои сестры не сотрут с лица космоса жалкую человеческую расу!
Слышится хруст — будто рвется что-то мягкое, живое. Потом шелест чешуек. Клацанье зубов. Голос Орлова:
— Ну ты и урод, приятель… Геккошка!
Голос студента почти не изменился, только обрел свистящие нотки:
— И не пытайс-с-ся ос-с-скорбить меня, ж-ж-жалкий человечек… Вам не удастся противос-с-стоять нам! Я — с-с-скольз-з-зящая во времени! С-с-суперагент!
— Вовсе не собираюсь кого-либо оскорблять. Гекко — лучшие друзья людей.
Слышен нечеловеческий хохот.
— А люди — лучш-ш-шая еда гекко!
— Да, так было. Но когда в моей реальности люди дали гекко отпор, вы призадумались. Долгие годы мы шли к миру… и это помогло нам дать отпор пришельцам из галактики М-61.
— Когда это было?
— В тридцать четвертом веке. И не пытайся сделать вид, что не знаешь про это! Путешествовать во времени одинаково легко как в прошлое, так и в будущее.
— А про из-з-збиение яиц ты помнишь? В тридцать шес-с-стом веке?
— Это была трагическая ошибка! В тридцать восьмом гекко и люди снова помирились.
— Ха! Ненадолго!
— Слушай, гекко. Мы в патовой ситуации. Давай выберем одну из линий реальности, которая нас обоих устраивает и попытаемся ее…
— Я тебя с-с-съем!
Слышен грохот. Звуки ударов. Взвизги и уханье неведомых устройств. Временами прорывается свистящий голос Ростислава: «З-з-забавное ус-с-стройс-с-ство…» и уверенный баритон Орлова: «А плазмы горяченькой не хочешь?»
Наконец звуки приобретают характер более-менее ритмичного мордобоя. Удары становится все реже, потом стихают. Ростислав, уже без шипения произносит:
— Предлагаю передохнуть.
— Поддерживаю.
Противники тяжело дышат. Голос Орлова:
— Ты мне хвост совсем сломал.
— Откуда я знал, что ты тоже гекко?
— Я не гекко. Просто в пятидесятом веке уже нет разницы в формах биологического тела… Так мы далеко не уйдем. Предлагаю кинуть монетку и решить, кто из нас победил. Пусть все решит случай.
— Удача, вы хотите сказать? Давайте. И… предлагаю вернуться к исходным формам.
— Согласен… о, дьявол! Петька?
— Василий Иванович? Живой!
Кто-то из противников всхлипывает. Потом произносит:
— Ведь друзьями были… на одной стороне сражались… а?