Вильям Шекспир
Феникс и Голубь
Пусть громопоющий птах,
Сын Аравии песков,
Как герольд, пробудит скорбь
В чистых, преданных сердцах.
Ты же, что в глухую ночь
Демонов зовёшь, визжа,
Что сулит предсмертный жар, —
Прочь от них, немедля прочь.
Хищных крыл, что клюв багрят
Кровью, — здесь ни одного.
Лишь Орёл, пернатый вождь,
Зван на траурный обряд.
Реквиема скорбный глас
В белых ризах пропоёт
Лебедь, наш священник — тот,
Что кончины чует час.
Ворон, что живёт до ста —
Тот, чьего дыханья смрад
Красит чёрным воронят, —
Тоже плакальщиком стань.
Антифон:
Погибла Страсть,
Верности отныне нет.
Феникс с Голубем в огне
Обоюдного костра.
Такова Любовь была,
Что чужды границы им.
Двое сделались одним,
Упраздняя смысл числа.
Слит раздельный стук сердец.
Между Голубем зазор
И меж Ней — не сыщет взор.
Это — чудо из чудес.
Столь Любовь была сильна,
Что сквозь пламя Голубь зрел,
Как в глазах Её горел.
Он был Ею, Им — Она.
Здравый Смысл смущён: пред ним
Нарушенье естества.
Не одно, но и не два
Скрыты именем двойным.
Потрясённый Разум зрит:
Те, кто есть, — совсем не те,
Кем казались. В простоте
Был сложнейший мир сокрыт.
Он вскричал: «Двоим в одно
Не срастись — их выдаст след».
Там, где Разум слаб и слеп,
Властвовать Любви дано.
Разум, как на сцене хор,
Тем, кто ярче всех светил
Дух с Любовью совместил, —
Спел надгробный плач глухой.
Плач
Истина, Краса и Честь,
Совершенства, что не счесть,
Пеплом обернулись здесь.
Феникс стала смерть гнездом.
Голубя высокий дом
Ныне в вечности найдём.
Был бездетен их союз,
Но не слабость в том, а вкус —
Непорочность брачных уз.
Истина теперь — обман;
Красота — лишь слой румян.
Здесь их прах земле предан.
К урне, где они вдвоём,
Сердцем верные, придём
И, молясь, о них вздохнём.