Кузнецов Николай Федорович
Фронт над землей
Кузнецов Николай Федорович
Фронт над землей
Аннотация издательства: Сотни раз поднимался в грозовое небо летчик-истребитель Н. Ф. Кузнецов. Он летал на разведку и штурмовку вражеских войск, сопровождал на задания бомбардировщики, штурмовики - "летающие танки", транспортные и другие самолеты. Участвовал более чем в ста воздушных боях и всегда возвращался с победой. На его счету тридцать шесть сбитых машин противника. В одном из неравных поединков его тяжело ранило. Осколок фугасного снаряда с вражеского самолета пробил ордена и партийный билет офицера. Но герой победил смерть и остался в боевом строю. О ратных делах своих однополчан, о себе рассказывает автор этой правдивой, волнующей книги.
Биографическая справка: КУЗНЕЦОВ Николай Федорович, родился 26.12.1916 в Петрограде (Ленинград) в семье рабочего. Русский. Член КПСС с 1940. Окончив 7 классов и школу ФЗУ, работал токарем. В Советской Армии с 1935. Окончил Ленинградскую школу авиационных техников в 1937, Качинскую военную авиационную школу пилотов в 1941. Участник советско-финской войны 1939 - 40. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941. Заместитель командира эскадрильи 436-го истребительного авиационного полка (239-я истребительная авиационная дивизия, 6-я воздушная армия, Северо-Западный фронт), капитан. К февралю 1943 совершил 213 боевых вылетов, в воздушных боях лично сбил 17 самолетов противника и 12 в группе. Звание Героя Советского Союза присвоено 1.5.43. После войны продолжал службу в ВВС. В 1949 окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе, в 1956 - Военную академию Генштаба. Был начальником Центра подготовки космонавтов. Заслуженный военный летчик СССР. Доктор военных наук. С 1978 генерал-майор авиации в отставке. Награжден 2 орденами Ленина, 4 орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1 степени, 3 орденами Красной Звезды, медалями. \\\ Андрианов П.М.
Содержание
Глава первая. От Синего - к Янтарному
Глава вторая. Взорванный рассвет
Глава третья. Кольцо сужается
Глава четвертая. В тисках блокады
Глава пятая. Суровая осень
Глава шестая. Прощай, любимый город
Глава седьмая. На дальних подступах к Москве
Глава восьмая. Юго-Запад в огне
Глава девятая. У истоков Волги
Глава десятая. Пора возмужания
Глава одиннадцатая. Двадцать шестая звезда
Глава двенадцатая. От Белого до Черного
Глава тринадцатая. Время больших надежд
Глава первая. От Синего - к Янтарному
Я стою на крутом откосе Севастопольской бухты, прощаюсь с морем и южным ласковым солнцем. Скоро поезд увезет нас, выпускников Качинского училища летчиков, на север, в город моего детства и юности - Ленинград...
Многолюдный вокзал встретил разноголосым гомоном. Среди пестрой южной публики выделялись подтянутые, стройные лейтенанты, мои товарищи, стоявшие отдельной группой несколько в стороне. Все на них было с иголочки темно-синие фуражки и френчи, зеркально блестевшие сапоги. Накрахмаленные ослепительно-снежные воротнички рубашек подчеркивали красивый бронзовый загар. Ярко-вишневые квадраты на голубых петлицах, и эмблема на левом рукаве говорили о принадлежности к авиации.
Кое-кто из ребят еще до Качи успел послужить в летных частях. Среди них были и участники боев на Карельском перешейке. Таких безошибочно узнавали по орденам и медалям - большой редкости в ту пору. Всеобщее внимание привлекал паренек невысокого роста, круглолицый, с негустой россыпью оспинок на щеках. Это был Василий Нечаев - в прошлом стрелок-радист экипажа скоростного бомбардировщика. На его груди сверкала Звезда Героя.
Смущенного Василия, зажатого плотным кольцом любопытных, выручили орлы, внезапно появившиеся над Малаховым курганом. Нечаев заметил их первым и, запрокинув голову в синеву, сказал громче обычного:
- Смотрите, вот это пилотаж!
Проследив за его взглядом, все обернулись в сторону Малахова кургана. Распластав могучие крылья, высоко в небе гордо парили три птицы. Та, что была немного поменьше, летела впереди, а слева и справа от нее, чуть поотстав, шли две другие. В авиации такой строй называется клином.
- Орлица и два орла,- заметил кто-то в притихшей толпе.
- А может, передний-то - орленок? - неуверенно предположил другой.
- Чистый почерк! - воскликнул возвышавшийся над всеми почти на полголовы командир звена Николай Терин.
Старший лейтенант был не из разговорчивых. Только возмущение поведением курсанта или радость за успехи питомца в освоении летной программы побуждали его вымолвить два-три слова - бранных или одобрительных. И когда он говорил о ком-нибудь, что у него "чистый почерк", тот целую неделю ходил именинником: шутка ли - сам Терин похвалил!
Орлиный "почерк" и в самом деле был изумительно четким. Ведомые, как бы соперничая, не отставали от вожака ни на метр. Делая плавные широкие круги, птицы поднимались все выше и выше. Но вот та, что поменьше, резким креном со скольжением нарушила строй, и две другие, ринувшись за ней, столкнулись.
- Точно, орлица и два орла! - подтвердил голос из толпы.- Сейчас начнется рыцарский поединок.
Соперники разошлись и, набрав скорость, устремились навстречу друг другу. Удар крылом - и снова разлет. С каждой схваткой круги становились все меньше и меньше. Орлица же, казалось, была совершенно равнодушной к этому своеобразному турниру и, держась поодаль, выписывала красивые витки восходящих и нисходящих спиралей.
Наконец, орлы сцепились, по чьему-то меткому выражению, "врукопашную". Кружась в штопоре, они дрались крыльями, клювами, когтями. Хищный клекот, падающие перья и тающая высота. Земля угрожающе надвигалась, а орлы, будто не замечая гибельной тверди, продолжали вести жестокий бой. Но вот один, признав себя побежденным, вышел из смертельной схватки почти над самым курганом. А победитель, круто взмыв, с ликующим гортанным криком взмыл к орлице.
- Граждане пассажиры,- как бы дождавшись окончания орлиного поединка, известило радио,- поезд Севастополь- Москва отправляется через двадцать минут. Повторяю...
Провожать своих питомцев - коммунистов и комсомольцев - приехали многие наши командиры. Среди них были инструктор лейтенант Владимир Красовский, командир отряда старший лейтенант Николай Пушко, командир звена Николай Терин.
Теперь, когда наступила пора прощания, наставники и их бывшие ученики говорили друг другу много хороших, теплых слов.
- Большой вам высоты и быстрых крыльев, - сказал Николай Терин. - Хочется верить, что добрые истребители из вас получатся.
- Счастливо, ребята! - Красовский, Терин и Пушко пожали нам руку. Пишите, как примут вас в полках, как начнете службу. Будем ждать...
Раздался третий, последний звонок. Поезд медленно отошел от перрона. За окном замелькали поднятые руки, фуражки, шляпы, косынки. Гремел военный оркестр. Севастопольцы тепло провожали молодых истребителей на ратную службу.
Ныряя из тоннеля в тоннель, поезд выскочил к Инкерману, повернул на северо-восток, пересек голубые рукава Бельбека и Качи, миновал воспетый поэтом Бахчисарай...
В нашем вагоне ехали ребята, окончившие училище по первому разряду и получившие право выбора места будущей службы. В Ленинградский военный округ вместе со мной были направлены Петр Олимпиев, крепыш с огненно-рыжей копной вьющихся волос, и Николай Савченков, высокий синеглазый парень.
Что-то нас ждет впереди, как сложится служба, какие сюрпризы готовит жизнь?..
Все были заметно возбуждены. Напряжение последних, прощальных минут еще не прошло. Говорить не хотелось: каждый был занят своими мыслями.
Мне вспомнилась Аннушка, наши первые встречи, прогулки по ночному Ленинграду, мосты, парки, строгие кварталы домов, белые ночи. Вспомнилось, как однажды, прогуляв до утра, я пришел на работу в выходном костюме. Именно в этот день на завод приехали гости. Водил их по цехам наш директор, которого мы все очень уважали и любили. Старый партизан, коммунист, он всегда был среди рабочих. Даже на массовки выезжал в общем грузовике и обязательно с баяном. Он на нем мастерски играл.