— Нет, Константин Иванович, — возразил приятный голос, показавшийся мне знакомым, — не ошиблась, но может быть, вы все-таки пропустите меня?
— Э-э-э, с превеликим удовольствием, если вы не замышляете против меня зла.
— Не замышляю, — проходя в переднюю, усмехнулась нежданная гостья. — Пропустите меня в ванную, первым делом нужно позаботиться о цветах.
Ровным счетом ничего не понимая, я распахнул перед нею дверь и отошел в сторону, ожидая ее дальнейших распоряжений. Вывалив весь свой цветочный сноп прямо в ванну, она наконец-то повернулась, и я ее узнал.
Конечно же это была она, Русова Галина Григорьевна, по прозвищу Кнопка. Маленькая, игрушечная шатенка тридцати пяти лет от роду — мой недолгий, но сказочный роман в одном из приволжских домов отдыха. Когда это было?
— Вон ты какой стал?! — глядя снизу вверх на мой жеваный сапог рожи, отметила она. — Женился, я слышала.
— Да, болтают такое. А ты не изменилась, все такая же крохотуля-симпапуля.
— Врешь ты все. Время еще никого не красило. Нам теперь всего-то и осталось, что жить воспоминаниями. Ты занят? Я не оторвала тебя от дела?
— Какие теперь дела? Кофе пил, — как-то по-дурацки ответил я, прикидывая, как бы сподручнее объяснить Милке ее странное появление. — Ты кофе хочешь?
— Можно, да ты не волнуйся, я пришла по делу.
— А зачем приволокла такую копну цветов, они ведь кучу денег стоят.
— Это для твоей жены, а насчет денег не беспокойся, цветы я сама выращиваю.
— Хорошо, что не крокодилов. Вообще-то говорят, будто бабам гладиолусы не дарят, ну да ничего, для моей сойдет. Проходи в кабинет, он, правда, не мой, но на момент отсутствия тестя я прописался в нем капитально. Располагайся, а я на кухню.
— Это долго, обойдемся без кофе. У тебя выпить что-нибудь есть?
— А когда у меня не было? Даже в письменном столе заначка, — горделиво вытаскивая едва начатую бутылку, похвастался я. — Глаголь, что у тебя стряслось?
— А откуда ты знаешь?
— Работа такая. Да и видик у тебя подавленный, словно бревно на тебя упало.
— Это точно, только хуже, чем бревно… Не знаю, с чего и начать.
— Для начала объясни мне, каким чудом ты оказалась здесь.
— Увидела твою фамилию в протоколе осмотра места происшествия, навела справки и приехала. Правда, боялась, а вдруг однофамилец окажется.
— Так, так, так. — Интенсивно раскачивая хилые свои мозги, я судорожно пытался понять, о каком происшествии идет речь. Не сразу, но, кажется, это мне удалось. — Уж не племянница ли ты безвинно убиенной Нины Антоновны? — воскликнул я, радуясь то ли этому обстоятельству, то ли своей догадке.
— Да, она моя тетка. И именно поэтому нас с сестрой подозревают в убийстве.
— И правильно подозревают, — резвился я. — Кому, как не вам, выгодна ее смерть?
— Господи, и ты туда же, — брякнув чашкой об стол, вскипела Галина. — Ну а зачем? Какой смысл нам было ее убивать?
— Затем, что вы стали обладателями ее квартиры.
— Этого вшивого сарая? Абсурд. Поедем, я тебе покажу, какие у нас с Танькой квартиры. Трехкомнатные, европейского стандарта, по двести квадратных метров. И это при том, что живем мы одиноко.
— Вот как, а мне помнится, у тебя был муж.
— Был, да весь сплыл. Несколько лет я как дура тащила этого ублюдка на своем хребте, а он мало того что весь день лежал кверху задницей, так по ночам приспособился мои деньги прогуливать со своими шлюхами и проститутками. Последней же каплей моего терпения стал триппер, который он мне изящно и непринужденно подарил. Ты бы видел, как я его выперла, как классно он летел с лестницы… Костя, ты думаешь, мне эти деньги, эти квартиры и машины достались легко и просто? Заблуждаешься. Вконец доведенные нищетой до крайности, мы с Танькой подрядились к грузинам продавать цветы. На первый взгляд это приятное и экзотическое занятие. Но чтобы более-менее заработать, приходилось с утра и до позднего вечера стоять на проливном дожде или трескучем морозе. Впрочем, это полдела. Наш главный принцип — подороже продать и подешевле купить. А какой грузин и за какие заслуги отдаст тебе товар подешевле? Только старый и только через постель. Вот таким образом мы с Танькой перекантовались осень и зиму. А весной подсчитали наши скудные прибыли и решили открыть собственное дело. То, чем мы занялись, и делом-то не назовешь. Мы купили крохотный дачный участок, соорудили там нечто похожее на оранжерею и стали разводить цветы. Причем сначала все делали сами, пахали на этом проклятущем участке по двадцать четыре часа в сутки. Это только на первый взгляд все просто, посадил корешок и жди себе, когда цветочек проклюнется. К сожалению, так не бывает… Господи, о чем это я? Совсем тебе голову задурила.
— Нет, отчего же, продолжай, интересно.
— Да что там интересного. Интересно стало тогда, когда мы стали получать реальные доходы от своего труда. Сейчас у нас большой цветочный магазин и несколько мелких киосков. Теперь скажи, зачем нам понадобилась теткина халупа?
— Значит, понадобилась.
— Для чего?
— Это у вас нужно спросить. Если она вам без надобности, то зачем вы переделали на себя ордер?
— Батюшки, да она же сама прошлой зимой мне позвонила и велела все документы переделать на мое имя.
— Вот как! А у меня на этот счет несколько иные сведения. Будто бы вы только и делали, что ходили вокруг нее, слезно умоляя переписать квартиру на вас.
— Полная чушь. Меня и в милиции этим вопросом затрахали. Откуда такие данные?
— Из компетентных источников, — важно заверил я ее.
— Дерьмо собачье твои компетентные источники!
— Я так не думаю.
— Ладно! — решительно привстала Галина. — Предположим, что теткина квартира была нам не безразлична. Что с того? Подумай, зачем душить старуху, навлекая на себя лишние подозрения, когда она и без нашей-то помощи готовилась к близкой смерти. Какие-нибудь полгода, от силы год — и мы автоматически становились владельцами всего ее имущества.
— Откуда вы это могли знать?
— От верблюда, — не совсем удачно ответила Галина. — Наверное, мы ее все-таки навещали. Или тебе это кажется странным?
— По моим данным, последний раз вы были у нее год назад.
— Хреновые у тебя данные. А между тем, по крайней мере раз в две недели, Танька или я к ней наведывались. Привозили продукты, убирались в квартире.
— А мне казалось, этим занималась патронажная сестра.
— Надька-то? Сучонка дрянная, да на нее где сядешь, там и слезешь. Она должна была навещать старуху не менее двух раз в неделю, а по рассказам тетки, не появлялась у нее по десять дней. Правда, бабуля соврет — не дорого возьмет. Любила старая пожалиться, в жилетку поплакаться. Однако я точно могу сказать: когда мы к ней приезжали, в квартире обычно заставали неимоверную грязь.
— Как ты можешь доказать тот факт, что вы помогали Нине Антоновне?
— Да нет ничего проще. Как я поняла, тетка была убита четвертого или пятого февраля. Я правильно говорю?
— Точно сказать не могу, но предположительно где-то так.
— Очень хорошо. А первого февраля к ней приезжала Таня и до отказа набила холодильник продуктами. Нужно просто взглянуть, что там лежит, и тогда сразу станет ясно — на свои пенсионные копейки она не купила бы и половины. Мы снабжали ее всем вплоть до икорки и коньяка. Да, иногда тетушка была не прочь пропустить рюмочку-другую. Так вот, того, что мы привозили, ей хватало с лихвой.
— Если верить твоим словам, то ее пенсия должна была оставаться практически нетронутой?
— Этого я сказать не могу, но теоретически это так. Она не тратилась, даже квартиру и коммунальные услуги оплачивали мы. Это нетрудно проверить по квитанциям в бухгалтерии ЖЭУ. Если она что и покупала, так это хлеб и иногда бутылку дешевой водки.
— И как давно вы поставили ее на довольствие?
— Да уж больше двух лет будет.
— А тебе не кажется странным такой альтруизм?