- Да-а-а... - неуверенно протянул Оганян, - но-о...
- Это пока только предположение. Теперь ответьте мне конкретно еще на несколько вопросов, и я пойду думать.
- Вы согласны работать? Аванс...
- Нет. Скажу, если увижу хоть какой-то проблеск. Пока его нет. Есть только убийство в закрытой комнате.
- Какое убийство, Господь с вами?!
- Это я к слову, существует такое понятие.
- Ах да, конечно.
- Так, на какую сумму вы застрахованы?
- Вам лимончик в коньяк положить? - Серебряным ножичком он тоненько принялся строгать лимон, и казалось, важнее занятия не бывает. - Знаете, я лично не люблю с лимоном, аромат перебивает, но некоторые...
- С лимоном! - зло рявкнул я, закидывая в фужер аж два кружочка и тут же залпом выпивая его.
Он укоризненно покачал головой:
- Жаль...
- И мне жаль. Время теряю. Вы будете говорить?
- Да, придется. В общем, кроме помещения и обстановки, только чистый товар застрахован на пятьсот миллионов рублей. По документам мой ущерб составил порядка ста миллионов. То есть такую сумму мне выплатят по страховке.
- Так чего вы, как кандидат на выборах, ужом извивались?
- Это одна сторона дела. Будем говорить, декларированная. Но есть и другая...
- А-а-а, - не удержался я от сарказма, - панночка ни дивка! А як же фамильные принципы?
- Их подорвала налоговая полиция. С нынешним оброком я б давно с котомкой по миру пошел. А тут еще рэкет. Со всех сторон, кому не лень, сосут, жмут, выдавливают. Что остается, тем более когда все до копеечки вложено в дело? Остается только одно. Именно это...
- Небольшой приток подземных грунтовых вод?
- Можно и так.
- Не мне вас судить. Я так понимаю, что именно из этого ручья и напился вволю грабитель.
- Да, иначе я бы довольствовался страховкой.
- Резонно, значит, фактическая пропажа на гораздо большую сумму?
- Да. На самом деле украдено на триста миллионов. То есть, если они не найдутся, - я нищий на всю оставшуюся жизнь. Мне придется продать салон, расплатиться с поставщиками, с кредиторами, отдать долю совладельца и наниматься простым мастером вроде Гришки.
- А чем плохо, я так всю жизнь горбатился.
- Я тоже сначала, но потом чего-то добился, а начинать опять все с нуля... У меня не хватит сил. Ни моральных, ни физических.
- Ясно. Теперь понятно, почему вы обратились ко мне. Другой момент. Расскажите о своих сотрудницах.
- Их три. Старшая - Наташа, эта изящная брюнетка, что ушла последней. Ей двадцать шесть. Замужем. Ребенок. С мужем живут хорошо. Он часто за ней заходит после работы. Работает здесь со дня открытия салона, то есть уже два года. Она же сидит за кассовым аппаратом. Уравновешенная, спокойная женщина, знающая цену себе и чести.
- Ваше личное отношение к ней?
- Помилуйте, да мы все тут одним домом живем, часто обедаем вместе.
- Хорошо, продолжайте.
- Вторая - Лена. Блондиночка с голубыми глазками Мальвины. Сумасбродка. Может черт знает что отколоть.
- Например?
- Да нет, ничего серьезного, дурачится просто. Ну... язык клиенту может показать. Или... или так нагнется, что покупатель забывает, зачем пришел. Играет, веселится. Понятно, ей недавно всего двадцать исполнилось. Я ее сразу после школы взял. Нормальная девчонка. Живет с папой-мамой. Они врачи. Семья хорошая.
- А каковы ее представления о морали?
- Не понял.
- Не замечалась ли в мелких кражах?
- Нет. Правда, направляясь куда-нибудь на банкет или концерт, может нацепить на себя украшения с витрины. Я ведь не каждый вечер проверяю. Однажды, - Оганян рассмеялся, разливая коньяк, - была комедия. Пригласили меня обмыть одно предприятие, как сейчас говорят - на презентацию. Прихожу. Смотрю, а там моя Ленка этакой Марлен Дитрих выделывается. Меня не видит, а в ушах у нее самые дорогие сережки. Ну, думаю, сучонка, завтра же выкину к чертовой матери. Уж если коготок увяз, то и всей птичке пропасть. Потом присмотрелся, чуть со смеху не лопнул. Под одной из сережек бирка белая болтается, она ее, вероятно, в волосах маскировала, а та возьми и выскользни. Но тут меня увидела и то, что я на сережки смотрю. Мне казалось, она вот-вот от страха описается. Как мог, успокоил ее. Оказывается, Лена периодически такое вытворяла. Но утром все было на месте. Теперь спрашивает разрешения.
Третья - Ирина. Работает полгода. Окончила пединститут. Иногда помогает мне в составлении документов. Замужем. О взаимоотношениях с мужем сказать ничего не могу. Женщина спокойная, мягкая. Без взрыва и всплеска.
- Именно с ней вы спите...
- Вы что?.. Вы сошли с ума... - Аристократическая бледность вартановской физиономии начала заметно буреть. - Как вы можете?! С чего вы взяли?
- Интуиция и наблюдение. Заговорив о ней, вы изменили голос - он стал подчеркнуто безразличным, как и сведения о ней - серые, невыразительные. Куда подевались те краски, которые вы использовали, давая характеристики остальным? Ну и совместное составление документации, вероятно в вечернее время, оно как-то располагает и предполагает. Кто занимается уборкой помещений?
- Наташа.
- Я имею в виду подвал.
- Григорий.
- Я имею в виду складское.
- Ясно!
- Но я всегда присутствую при этом.
- Недавно вы говорили, что никого, кроме вас, там не бывает...
- Да. Но...
- А как же ревизии?
- Раз в полгода, но это почтенные пожилые люди.
- Но бывают?
- Бывают.
- Ясно. Пожалуй, я пойду.
- Вы поможете мне?
- Попробую. Но сначала помогите себе сами. Постарайтесь впредь отвечать на мои вопросы правдиво и исчерпывающе.
- Но это же интимные, личные моменты.
- Возможно, и они представят интерес. До свидания!
- Всего доброго, а как же аванс?
- Завтра.
* * *
Уходя, я проделал то, что давно собирался, а именно - открыл третью загадочную дверь маленького тамбура. Там оказалась уборная и чулан для ведер, веников, швабр - идеальное место, чтобы спрятаться на ночь.
В торговом зале девицы тихо и испуганно - шептались, а верная стража отчаянно резалась в нарды. Я с интересом посмотрел на пепельно-русую избранницу Оганяна и вполне одобрил его выбор.
Раскисший лед тротуара неприятно хлюпал под ногами, но втискиваться в редкие, переполненные автобусы не хотелось, тем более РОВД находился недалеко. Еще вчера я и близко не думал к нему подходить, но события сегодняшнего дня заставили мыслить по-иному. Определенно, существует какая-то связь между вечерним Юркиным приглашением и ограблением ювелирного салона "Сапфир".