Ему обожгло щеку. Увидев, что Келлар заносит руку для второй пощечины, Хеллегран поймал ее за запястье; перехватил вторую ее руку, и некоторое время молча удерживал женщину за запястья. Келлар пыталась освободиться так же молча.
– Вы лгали гораздо больше, чем я, – сказала она, наконец. – Отпустите меня и дайте пройти.
– Проходи, – Хеллегран устало разжал руки. Слетевшие с него очки хрустнули под ногой Келлар. – Прости меня.
– Слишком поздно, – Келлар толкнула дверь, посторонилась, впуская Лену, молча обменялась с девочкой прожигающими взглядами и вышла.
– Папа, что случилось? – Лена встревожено посмотрела на отца. – Ты разбил очки? Она тебя ударила? Папа, как ты ей такое позволяешь?
– Я негодяй, – Хеллегран сел на стул, ища в карманах запасные очки. – Сядь, Лена, – когда девочка села, он достал из кармана сигареты и машинально протянул пачку и зажигалку дочери; Лена так же машинально вытянула сигарету и зажгла. – Мисс Келлар пыталась покончить с собой. Сегодня она выехала на катере в открытое море и приняла большую дозу снотворных таблеток.
Лена поперхнулась дымом и выронила сигарету.
– Боже мой, – только и выговорила девочка.
– Не знаю, что за чудо ее спасло. Борг говорила, что на острове, где оказалась Келлар, были твои друзья с ОРКА, они знают... Неважно... Ох, Лена, как поздно до нас все дошло, и какой ценой!
– Ты ее любил? – догадалась Лена.
– И сейчас люблю. Я впервые увидел ее в гостях у первого президента УБРИ, ее отца... Ей тогда было 13 лет, такая худенькая нескладная долговязая девочка... А потом меня на три года отправили в Сидней, и, вернувшись, я снова увидел ее – и не узнал. Линда... мисс Келлар стала уже взрослой девушкой, настоящей красавицей, но она всегда презирала женские хитрости, флирт, кокетство... Мы дружили с ней, хоть я и старше ее. А потом мне стало трудно просто дружить с ней... Как же мы все запутали! И почему мы создаем себе столько проблем, когда можно жить гораздо проще? Не знаешь? Вот и я не могу понять, почему иногда мы так все запутываем в жизни, что и жить не хочется?
Лена испуганно привстала, но отец только устало махнул рукой и поднялся:
– Поехали домой, дочка.
Из окна палаты Линда Келлар видела, как Хеллегран и Лена садятся в машину и уезжают.
– Слишком поздно, – повторила Келлар, развязывая пояс халата и возвращаясь к кровати. – Почему я не знала, какой ящик Пандоры открыла 20 лет назад? Джозефа так обидел мой отказ выйти за него замуж... Он решил, что я высокомерная дочка большого босса, а я просто не была готова сменить дружбу на любовь. Тогда я думала, что парень и девушка могут просто дружить. И все из-за этого. Надо начать все сначала. Я жила для него, а теперь буду жить для самой себя, как и обещала той девочке на острове... Вырву Джозефа из своей жизни. Наверное, это будет больно, но иногда боль исцеляет – при операциях, спасающих жизнь. Я выбираю жизнь. И я пройду через боль, которая поможет мне выздороветь.
Келлар подошла к зеркалу. Её лицо без косметики, с дорожками слёз на щеках выглядело старше, чем обычно, на все сорок лет. Вздохнув, Келлар взяла бумажный платочек и вытерла слезы, потом помассировала пальцами уголки глаз и рта, разглаживая горькие морщинки. Колыхнула волосами и несколько раз моргнула, прогоняя новые слезы. Взяла пачку салфеток для лица с питательным кремом и стала не спеша массировать лицо ароматной влажной салфеткой.
После этого из зеркала на Келлар глянула хорошо знакомая ей женщина с холодным уверенным взглядом и гладким свежим лицом. Вот так-то лучше.
– Океанская девочка права, – вслух сказала Келлар. – Ни один человек не стоит того, чтобы ради него умирать. Но, по крайней мере, один человек стоит того, чтобы ради него жить. И я знаю, кто это. Это Линда Келлар. Я буду жить ради нее. Я смогу!
Келлар выпрямилась и скрестила руки на груди.
– У меня все получится, – Келлар улыбнулась своему отражению в зеркале и отошла к кровати. Было уже поздно, и она действительно устала. Но теперь она хотя бы сможет заснуть. А будут ли спать этой ночью те двое, которых она видела в окно, ее не интересовало.
Заснула она действительно почти сразу после того, как погасила свет и легла.
– Ты хочешь проводить ее домой или поговорить с ней? Может, я лучше возьму такси и поеду куда-нибудь в город? – спрашивала Лена, когда они уже второй час сидели с отцом в машине у главного входа в клинику.
– Посмотрим, Лена, – машинально отвечал Хеллегран, кроша пальцами уже третью сигарету, которую забывал зажечь. За эти три дня он окончательно извелся, под глазами залегли "мешки" от бессонницы, а глаза под очками покраснели, и ворот рубашки стал широк.
Хеллегран пытался выяснить, что же произошло на острове, ездил на ОРКА, чтобы расспросить "банду" – он узнал, что именно новые приятели его дочери были с Келлар на острове. Но все попытки расспросить их натыкались на неодолимую стену. Подростки либо настороженно молчали, либо отговаривались "извините, у нас дежурство (варианты – занятия по погружению, задание в школьном крыле, работа по дому)", либо несли вместо ответа такую откровенную чушь, что Хеллегран, в конце концов, плюнул и отступился. Просить Лену что-либо выведать он не решился, потому что просто поставил бы дочь в затруднительное положение. Во-первых, ей было бы неловко выспрашивать у своих друзей то, что они скрывали. Во-вторых, если бы они ей рассказали свои секреты, Лене было бы трудно выдать их отцу. В-третьих... Так можно было перечислять долго.
Щеголеватая спортивная машина аспиранта Нильсена резко осадила перед самым крыльцом. Сам Билли, такой же щеголеватый загорелый мускулистый блондин с упругими мускулами и физиономией, от которой млели все девушки в УБРИ, легко выскочил из машины и посмотрел на двери главного выхода. Увидев машину президента, Билли слегка смутился и подошел к окну:
– Доброе утро, доктор.
– Доброе, – хмуро буркнул Хеллегран, которому сразу не понравился приезд этого франтоватого юного красавчика сюда именно в тот день, когда Келлар должна была выписываться из клиники.
Келлар использовала все свое влияние и имя своего отца, чтобы история с попыткой самоубийства не вышла наружу, а результаты токсикологической экспертизы были похоронены. Назавтра после госпитализации она снисходительно напомнила Мертону, что препараты этой группы держатся в организме несколько дней и согласилась пройти повторное исследование. Вторая экспертиза не выявила ни малейших следов токсинов в ее крови, и Келлар насмешливо растолковала озадаченным врачам, что иногда происходят врачебные ошибки, путаница в документах и бывает, что очередная медицинская загадка возникает из-за рассеянной медсестры или лаборантки. О том, что исчезновению токсинов из ее организма через 24 часа помог Дар двух пришелиц, Келлар скромно промолчала. Она решила держать свое обещание, ведь "банда" из ОРКА пока тоже вроде бы никому не проговорилась.