Выбрать главу

Коррупция муниципальных властей всегда была краеугольным камнем деятельности «Коза ностры». Самым свежим примером тому является Нью-Йорк. Антонио Коралло (Тони Дакс), «лейтенанту» из старой «семьи» Люччезе, специализирующемуся на профсоюзном и ростовщическом рэкете, удалось вонзить свои когти в одного из приближенных нью-йоркского мэра. Коралло выручил его наличностью после того, как тот запутался в своих махинациях на Уоллстрит. Мафии это открывало путь к неисчерпаемому кладезю спекулятивных контрактов по благоустройству города и сомнительных сделок с недвижимостью. Однако осуществление планов «Коза ностры» фактически даже и не успело начаться — одна из ролей во всем этом деле была отведена человеку, оказавшемуся информатором ФБР. Сколько в США есть еще городов, где творятся такие же вещи, но где не оказалось осведомителей, сказать трудно.

Виды рэкета, которыми теперь занимается «Коза ностра», не являются поводом для газетных сенсаций, зато они служат надежным источником доходов. В результате деятельности Бюро по борьбе с наркотиками мафия несколько сдала свои позиции на рынке героина. Хотя «Коза ностра» по-прежнему контролирует основную часть импорта этого наркотика, она продолжает все больше уступать оптовую торговлю в США чернокожим и пуэрториканским преступникам. Мафия, однако, все так же получает огромные доходы от незаконного игорного бизнеса в «снятия сливок» — утаивания от налогообложения части прибыли заведений с большим оборотом наличных денег — «точек», где установлены торговые и музыкальные автоматы и лицензированных казино — наверное, самых доходных таких мест.

Современной тенденцией в «Коза ностре» является проникновение в легальный бизнес. Ее рычагом являются новые и более утонченные формы ростовщичества, уступающие по своей прибыльности только игорному рэкету. Жертвой ростовщического кредита по-прежнему оказываются те, кто, казалось бы, менее всего могут себе его позволить — люди небольшого достатка. Ростовщики ищут быстрой наживы и среди таких старых и надежных источников, как букмекеры и содержатели притонов.

Сегодня главная идея заключается в отмывании мафиозных денег. Сначала использовались довольно очевидные способы. Если кто-то брал кредит для приобретения концессии и не успевал вовремя выплачивать проценты, он попросту внезапно обнаруживал, что у него появился новый партнер по бизнесу. Вместо того, чтобы тратить время, выколачивая деньги из владельца салуна, не выполняющего финансовых обязательств перед мафией, его вынуждали разместить в своем заведении принадлежащие «Коза ностре» музыкальные и торговые автоматы. В наше время границы преступной деятельности значительно расширились. Все средства хороши в эпоху стремительного развития экономики, прерываемого периодами острой нехватки средств, во время которых самый что ни на есть законопослушный бизнесмен может пойти на отчаянный шаг, чтобы достать деньги. Фирма на Уолл-стрит, специализирующаяся на операциях с ценными бумагами и застигнутая врасплох внезапным изменением конъюнктуры рынка. Строитель, попавшийся в ловушку кредиторов. Производитель одежды, не угадавший, что будет модным в текущем году. Давая деньги, «Коза ностра» чаще всего требует взамен право на участие в бизнесе.

Попав в действующую на законных основаниях фирму, мафиози обычно не отказываются от своих рэкетирских повадок. Чтобы дела шли как надо, они применяют террористическую тактику для устранения конкуренции или заключения выгодных трудовых договоров с помощью купленных ими профсоюзных лидеров. Иногда мафия решает попросту ограбить попавшую ей в лапы компанию. Классическим примером тому может служить история с участием Джозефа Пагано, старинного протеже Валачи. Администрация крупной нью-йоркской фирмы, занимавшейся оптовой торговлей мясной продукцией, имела неосторожность взять кредит у «Коза ностры». Под предлогом обеспечения возврата полученных средств фирму попросили назначить Пагано на должность ее нового президента. Как только это случилось, коллеги Пагано по мафии принялись за работу. В течение десяти дней они заработали 1300000 долларов, закупая по кредиту огромные партии мяса и птицы и тут же продавая их за наличные по ценам ниже рыночных. Когда все было кончено, мафия с полной беспечностью отдала распоряжение запуганной насмерть администрации объявить свою фирму банкротом.

Хотя «Коза ностра» любит оставаться в тени (и ей это часто удается), ее деятельность затрагивает каждого, независимо от того, догадывается он об этом или нет. Когда мафии удается монополизировать какую-то отрасль или проникнуть в порт, фирму, занимающуюся автоперевозками, в такой крупный грузотранспортный центр, как международный аэропорт Кеннеди, в городские службы (отвечающие, например, за уборку мусора), неизбежно происходит одно: стоимость услуг повышается и первыми от этого страдают простые граждане. Но больше всего за деятельность мафии приходится расплачиваться профсоюзам, когда рэкетиры вынуждают их лидеров подписывать невыгодные контракты или, как это особенно ярко проявилось в истории с профсоюзом водителей грузового транспорта, используют пенсионные фонды для финансирования сомнительных строительных проектов.

«Коза ностра» наносит такой гигантский ущерб американской экономике, что, если бы мафия декларировала вдруг все свои незаконные доходы, страна могла бы позволить себе десятипроцентное снижение налогов (вместо такого же повышения) — и при этом выполнить все бюджетные обязательства. И нигде деятельность «Коза ностры» не сказывается так пагубно, как в нищих городских гетто, где люди играют в «лотерею» не забавы ради, а отчаянно пытаясь заработать себе на жизнь. Только в одном Нью-Йорке «лотерейный» рэкет приносит мафии примерно 250 миллионов долларов в год. Вся эта сумма выкачивается «Коза нострой» из трущоб, и лишь ничтожная ее часть возвращается назад в виде выигрышей.

«Коза ностра» и сегодня остается преуспевающим концерном. Но кое-что в ней изменилось, и изменилось навсегда. Ее сила в значительной степени основывалась на неуловимой, таинственной природе мафии. Мистицизм секретности, продержавшийся столько лет, заставлял ее членов считать «Коза ностру» всемогущей организацией. Отдельные личности могли погибать, но мафия была неистребима, она всегда была рядом — реальная и молчаливая, как ночь. Благодаря Джозефу Валачи этот мистицизм был навсегда рассеян. С тех пор как он раскрыл секреты «Коза ностры» — и остался в живых, — впервые удалось разговорить и других мафиози, хотя их рассказы не могут сравниться с той информацией, которую предоставил Валачи.

(Самый свежий пример — Паскуале Калабрезе, «солдат» из «семьи» Магаддино, базирующейся в Буффало. Он переехал в другую часть страны, где и живет под вымышленным именем вместе со своей женой и детьми. Калабрезе подтвердил сведения о структуре «Коза ностры», полученные ранее от Валачи. Его информация, кроме того, привела к осуждению нескольких членов «семьи» Магаддино и срыву ряда ее операций).

Почему Валачи решился на свою исповедь? Об этом он написал мне в одном из своих писем:

Конечно, я бы не отказался начать свою жизнь заново. Да и кто бы отказался? Теперь я остался в этом мире совсем один. Вы ведь знаете, я не пишу своей жене и сыну, потому что они не хотят иметь со мной ничего общего. И я не могу их упрекать за это.

Во всем виноват Вито Дженовезе.

Он поверил тому, что обо мне рассказывали. Но когда Вито начал копать под меня, мне пришлось принять ответные меры. Все-таки он узнал, что в тюрьме не проходят вещи, которые он вытворял на воле. Все, что я делал в Атланте, — это защищал свою жизнь.

Я надеюсь, что американский народ выиграет, узнав правду о мафии. Погибни я в Атланте, и все так или иначе считали бы меня стукачом, хотя я ни в чем не был виноват. Так что же я потерял, начав говорить?