Итак, мы возвратились вновь к вопросу о смысле жизни, который рано или поздно возникает перед каждым человеком, независимо от степени развития его интеллекта. В чем смысл жизни человека и существует ли он? Правомочна ли вообще постановка вопроса о смысле жизни? Все это не только вопросы высокой теории, но и в высшей степени практические вопросы, так как предусматривают решение главным образом упомянутой этической проблематики: как должен жить человек на этой земле, чем руководствоваться. Существует мнение, что «смысл жизни в самой жизни». («Ты еси» – написано на фронтоне храма Аполлона в Дельфах, что и отражает утверждение этого тезиса, по свидетельству и мнению Викентия Вересаева). Но какая жизнь имеется в виду? Любая, независимо от моральных принципов? Просто выживание, несмотря ни на что? Даже в ситуации абсурда? Именно об этом размышляет Камю, не соглашаясь принять эту позицию и, тем не менее, затрудняясь ее опровергнуть. Тем более, с такой трактовкой проблемы смысла не соглашаются представители первой (из ранее упомянутых двух групп, на которые мы поделили все человечество) и гораздо более многочисленной из этих групп, верящие в существование Бога. Они ищут смысл у более высокой инстанции, – у Бога, сотворившего этот мир и человека в нем. Смысл, по их мнению, может быть привнесен только оттуда, – там определено предназначение человека. Кстати, так считает, в конечном счете, и Камю, ссылаясь на Федора Достоевского. (Хотя и сам Ф.М. в этом отношении далеко неоднозначен). Но каков этот смысл, для чего сотворен человек и для чего он живет? Спиноза вновь возвращает нас к трактовке смысла жизни в его наиболее общей формулировке.
Спиноза: Как же жить человеку? Только любовь к вещи вечной и бесконечной питает дух радостью. Что же это за вещь? Исследование добра и зла, смысла жизни позволяет провозгласить, что высшее благо для души есть познание Бога и высочайшая добродетель – познавать его. Но Бог – это природа, вся совокупность вещей во Вселенной. Поэтому истинная добродетель есть не что иное, как жизнь по одному только руководству разума, ибо душа человеческая есть частица бесконечного разума. (Так утверждали еще и стоики). И так как стремление к самосохранению есть первое и единственное основание жизни, то действовать абсолютно по добродетели есть не что иное, как действовать, жить, сохранять свое существование по руководству разума на основании стремления к собственной пользе. Никто не пренебрегает влечением к собственной пользе, т. е. к добру, и стремится избежать обратного, т. е. зла. Под добродетелью разумеется деятельность в соответствии с самой сущностью или природой человека. Основание же добродетели составляет стремление сохранить собственное существование и счастье состоит в том, что человек, руководствуясь разумом, может сохранить его.
Виктор: Похоже, Спиноза принимает и развивает суждения Эпикура. При этом опять слышится тезис: смысл жизни в самой жизни и опять это мало что проясняет. Более того, превозносятся эгоистические устремления человека. Кроме того, провозглашение познания в качестве высшего блага и смысла жизни вроде бы противоречит и самим Божественным установлениям (по крайней мере, с позиции Ветхого Завета). Ведь еще в период творения Бог запретил человеку вкушать плоды Древа познания. А когда человек нарушил этот единственный запрет, то это действие было признано греховным и человек (в том числе и все последующие поколения) за этот грех был наказан смертью (через проявление ограниченности и конечности индивидуальной жизни). Причем не надо забывать, что грех этот был совершен по наущению антипода Бога. Тогда возникает вопрос, неужели Древо познания было создано с единственной целью испытать человека, его послушность Богу? Трудный вопрос. Ведь если Бог создал человека, то он мог его создать и всецело послушным воле Творца. Или не мог? Проблема! Ясно лишь одно, – что бы ни говорили философы и представители религий, человек боится смерти, как наивысшего зла, и всеми силами стремится продлить свое земное существование. Физическое небытие, утрата навсегда общения с любимыми родными и близкими, – пугает в наибольшей степени.
Св. Августин: Смертность тела, безусловно, закономерна. Поэтому естественная печаль должна сопровождаться философским осмыслением этого факта. Всякая душа, скованная любовью к тому, что смертно, – разрывается, теряя, и только потом понимает, в чем ее несчастье. Она несчастна была еще и до потери своей, полюбив смертное существо так, словно оно не подлежало смерти. Прекрасное родится и умирает, не всегда доживает до старости, но гибнет всегда. Таков предел, положенный Богом всем вещам на земле, потому что они только части целого, существующие не одновременно, – уходя и сменяя друг друга, они, как актеры, разыгрывают всю цельную пьесу, в которой им даны отдельные роли (то же, кстати, происходит в нашей речи, которая не будет целой, если каждое слово, отзвучав в своей роли, не исчезнет, уступив свое место другому). В этом мире негде отдохнуть, ибо все в нем безостановочно убегает. Я – земля, идущая в землю.