— Ой, какая же ты стала большая!
Я мужественно вытерпела, поскольку не знала, кто из них мне приходится родственнниками, судя по всему — вся деревня, но поклялась себе больше в деревни не ездить. Наконец какая-то добрая женщина просто вырвала меня из нескончаемых объятий со словами:
— Поди, деточка, пока, умойся с дороги, переоденься, а Лизка тебе поможет. Лизка-а, ты где?
Передо мной появилась девочка почти такая же, как я, может, лишь на чуть-чуть выше. Склонив чуть набок голову, она внимательно стала меня разглядывать. Я в свою очередь тоже стала играть в гляделки. Осмотр принес свои положительные результаты — Лизка как Лизка. По крайней мере одна девочка в деревне Белозеро есть. Пусть молчунья, зато не глухая, все понимает, да и глаза вроде ничего, незлые. Мама меня учила оценивать человека по глазам. Смотрит ли он на тебя прямо и так далее. Так вот, по маминой методике, с Лизой я смогу подружиться.
Тут она меня взяла за руку, словно маленькую, и повела за крыльцо. Я выдернула руку, но пошла следом. Вскоре обнаружился такой же уличный рукомойник, как и у нас на даче. Я еще смывала мыльную пену, а Лиза уже обернулась в дом за полотенцем и теперь стояла, наблюдая, как я вытираюсь.
— А почему у тебя имя такое нерусское?
Я чуть не упала. Оказывается, Лиза умеет говорить, а я-то приняла ее за немую.
— Конечно, нерусское. Это греческое имя. Так меня назвали родители.
— А что оно означает?
— Победительница.
— И кого же ты победила?
«Ехидина какая».
— Пока никого, но в будущем обязательно.
— А ты сама выбираешь себе прическу?
Незадолго до поездки мы с мамой сделали мне новую прическу — длинное «каре», чем я очень гордилась. У самой же Лизы была толстенная, огромная коса почти до пояса. Мне такой и за всю жизнь не отрастить.
— Конечно! Кто же еще?
В это время нас стали торопить, и Лиза, уже не хватаясь за руки как в детсаде, побежала в дом. Я никогда не бывала в настоящем деревенском доме, но постаралась не показать виду перед Лизой, как мне здесь понравилось. Тем более что это был наш дом, доставшийся папе по наследству. Дед Кузя и тетка Варвара присматривали за ним, но не жили тут. Из сеней я сразу попала в горницу. А на лавке у окна кто-то уже разложил мои вещи. Наскоро переодевшись, я расчесала на ходу волосы, решив, что времени на осмотр у меня еще хватит.
Взрослые уже зажгли фонари над столами во дворе. Нам с Лизой достались места напротив моего папы, рядом с теткой Варварой, той самой, что спасла меня от смертельных объятий родичей.
Но, как выяснилось, это оказалось не самое удачное место. Тетка Варвара и Лиза наперебой стали угощать меня всякой всячиной, не забывая, впрочем, подкладывать еду и в свои тарелки. А мне есть совсем не хотелось. Я долго терпела, а потом просто демонстративно отложила вилку в сторону. Лизка вроде поняла и отстала было, зато тетка Варвара продолжала командовать:
— А вот, может, кусочек гуся? Ну-ка, Лизка, подложи гостье во-он тот кусочек.
Я мучительно вздыхала и пыталась перехватить взгляд папы, чтобы он выручил меня. Но он лишь изредка подмигивал, совершенно не обращая внимания на мой умоляющий взгляд, и продолжал веселиться. Я несколько раз порывалась уйти. Но куда? Я даже не знала, где мы будем спать.
Но, видимо, еще осталась на земле справедливость. Потому что тетка Варвара образумилась:
— Пойдем-ка, я уложу тебя спать, а то ты уже сидя спишь.
Она отвела меня в дом, где я быстро забралась под тяжелое одеяло и мгновенно уснула, хотя за окном затянули песни…
Глава II Странная поляна
Просыпаться не хотелось совершенно. Я приоткрыла один глаз, но вокруг была непроглядная темень.
И тут совсем рядом, как будто прямо под окном, разорался петух. Откуда-то издалека ему ответил еще один такой же полуночник. Слышно было, как первый удовлетворенно похлопал крыльями, немного поклекотал, не иначе как прочищал горло, но больше горланить не стал. Однако весь сон уже куда-то пропал, и я стала раздумывать, чем же мне заняться в первый день. Ничего не решив, я бросила заниматься пустяками и отправилась на свой остров.
Я и так, пока мы ехали в поезде трое суток, не вызывала к жизни Морских жителей, и Принц, наверное, совсем заскучал. Раньше я пыталась записывать в общую тетрадь все, что с ними происходило, чтобы хоть что-то оставалось на память, но потом бросила. Гораздо лучше просто лежать с закрытыми глазами в тишине и представлять себе зеленый остров посреди моря, где живут смелые мореходы, и придумывать им приключения. Иногда я была просто наблюдателем, но гораздо чаще сама участвовала в их жизни. Сегодня выяснилось, что Принц смертельно заболел, а придворные лекари лишь бессильно разводили руками. Тогда я стала путешествующей знатной Дамой, которая в далекой Индии овладела всеми секретами йоги. Эти секреты выдал один влюбившийся в меня махараджа, он хотел забрать меня в свой гарем, но я с помощью пиратов сумела убежать и теперь спешила к своему Принцу.
Но вот заскрипела входная дверь в каюту, и в тот же миг все исчезло: белое воздушное платье, в котором я стояла на носу белоснежной яхты, всматриваясь вдаль, когда же покажется берег; пираты, сторожившие награбленные сокровища; дельфины, сопровождавшие меня в пути…
— Хватит бока давить! — весело закричала с порога тетка Варвара. — А то все на свете проспите. Уж завтрак давно готов.
Я уткнулась в подушку, а когда с меня стали стаскивать одеяло, начала брыкаться, но безуспешно. Тут кто-то громко охнул, и я испуганно обернулась. Ну вот, опять перестаралась. Тетка Варвара потирала бок:
— Ну прям лягастая кобылица у тебя выросла, а не дочка. А, Тимофеич?
— Да уж! — самым своим грозным голосом ответил папа (оказывается, он спал в одной комнате со мной). — Кто-то сейчас получит по полной программе за нанесенное троюродной тетке увечье.
Но гроза в голосе меня не обманула. Папа вовсе не сердился. Хотя на всякий случай я обернулась, чтобы убедиться.
Он тут же бросился на меня, словно только и ждал моего взгляда, как команды, схватил в охапку и побежал вон из дома. На улице оказалось прохладно, и я стала лягаться по-настоящему. Я сильно обиделась, хотя это и не спасло меня от обливания холодной водой. В общем, утро прошло бурно.
Так что после завтрака, который, к слову сказать, накрыли там же, где праздновали вчера наш приезд, я побыстрее решила смыться, чтобы найти Лизу, пока мне не придумали какое-нибудь глупое занятие.
Выскочив за ворота, я в растерянности остановилась. Где мне найти Лизкин дом? Но, по счастью, на завалинке у соседней избы на бревнах сидел дед Кузя и что-то мастерил. Я направилась к нему. Он заметил мое приближение, но головы не поднял. Присев рядом, я стала наблюдать, как он осторожно обстругивал топором узловатый корешок.
И вдруг из-под острого лезвия, отсекавшего все лишнее, стал проявляться чертик. Это было так здорово! В стороны отлетали толстые и тонкие щепки, и вот уже появилась голова с рожками. А вот и весь черт, с копытцами и хвостом, устроился на ладони деда Кузи. Такой смешной и чем-то неуловимо похожий на своего создателя.
— Ну вы даете! Прямо как папа Карло! — восхитилась я.
— Это который деревяшку оживил? — пробурчал дед. — Дак и мы с усами.
Он стал что-то шептать, затем подышал на чертика и протянул его мне. И, на что угодно могу поспорить, это чудо вдруг помахало мне рукой. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, чертик вновь был неподвижным.
— Иди вон в тот дом с зелеными воротами. Там Лизка живет. А то уж забыла, поди, за чем пришла? — дед помолчал, а потом протянул мне чертика. — На! Возьми, коли понравился.
Я осторожно положила игрушку в свой любимый рюкзачок и, не забыв поблагодарить (вежливость — моя отличительная черта), пошла за Лизой. По пути я пыталась понять: привиделось мне, что чертик пошевелился, или нет, хотя сам он, весь такой деревянненький, был вполне реальным.