Кидаемся с Серёгой к Максу, тащим его наверх. Уф! Он в сознании! Выплёвывает воду, кашляет, испуганные чёрные глаза, беспомощно открытый рот, если бы не Серёга рядом, я бы впился в этот рот… Обнимаю голую кильку в воде:
— Блин! Макся, извини! Не рассчитал… как ты?
Мелкий сложил голову мне на плечо и простонал:
— Ооооо! Как мне плохо! Это ты виноват!
— Блин! — я реально расстроен.
— За это буду называть тебя Шу-у-уриком! — протягивает он мне в ухо.
— Уха-ха-ха! — ржёт Серёга, — Ты, Киля, глупый вымогатель, про курево опять забыл!
И мы смеёмся вместе, но отпускать и отталкивать Кильку не стал. Его тельце от хохота содрогается в моих руках, а в моём паху пружина до боли сжалась, готовая выпрыгнуть из плавок, выпрыгнуть в этого мальчишку.
Килька упорол в корпус быстрее нас, видите ли, ему репетировать надо! Мы с Серёгой медленно одеваемся. И друг мне говорит запросто:
— Что, Кот, тяжко тебе с Килей?
— Ты о чём?
— О чём? О том, что ты втюрился в него! — заявляет Серёга, уставившись мне в глаза.
— Серёга! Ты мне друг с первого курса. Ты видел когда-нибудь, чтобы я влюблялся в парня? — спокойно и иронично отвечаю я, а у самого сердце застучало.
— Мы уже третий день здесь, а ты ещё никакую деву не прижал даже! Зато каждый день Килю на руках носишь! Лапаешь его! Другие, может, и не замечают, а я без отряда, наблюдать мне не за кем, да и тебя хорошо знаю, вот и делаю выводы, что ты на него слюни распустил…
— Ну… — я растерян, врать тоже бессмысленно, но и признать невозможно, — мне он нравится, но он же ребёнок! Я сейчас себя педофилом ощутил после твоих слов…
— Ему 20 лет! Я, между прочим, даже раньше переспал с парнем!
— Это ты, а это я и он… Не запутывай меня и не пугай. Я и так себя боюсь!
— Ну-ну! Нужна будет консультация, обращайся…
И я покраснел. Серёга не был принципиальным геем, но взгляды на секс у него были более чем либеральные. К своим 23 годам он успел утомиться равно, как и от гетеросексуальных связей, так и от однополой любви. Год назад он посещал некий «клуб вуаеристов», всё в красках рассказывал. В общаге в тумбочке он хранит шипованный ошейник, наручники с длинной цепочкой и анальную затычку (о боже!). Сейчас, уставший от экспериментов, он больше заводился от безопасного для тела, но разрушительного для психики виртуального секса. На специальных сайтах знакомился с девушками (хотя не факт) и переписывался онлайн, вдвоём сочиняли половой акт. Потом перечитывал мне, и мы представляли, что под ником «Мартина» скрывается развратный старикашка с бородавками на губах. В общем, Серёга был ещё тот извращенец и опытный ходок. Но инструкцию я всё-таки спрашивать не стал.
Вечером, после ужина, на сцене представление отрядов. Музыка бухает басами, все суетятся, красят гуашью лица, дорепетирывают в фойе клуба, носятся в корпус-из корпуса за забытым антуражем. Около Серёги куча вожатых, донимают его рекомендациями, какую музыку, как и когда включать. В перерывах между выступлениями Настька Швецова играет с детьми в кричалки, танцует руками. Я жду выступления второго отряда, мне интересно.
Килька всё-таки выдумщик. Весь его мартышечный отряд выперся на сцену в образе «пиратских смайликов», которые были на широкую полоску бумаги насажены на головы. Они выстроились в виде корабля, над ними возвышался флаг в виде демотиватора с мемом вместо Весёлого Роджера, сам Макса вышел в виде капитана Интернет-пиратов, поприветствовал публику:
— Ахтунг! Превед! Кагдила?
Киля стал дирижировать своим хором.
Часть отряда исполняла «фон», монотонно и ритмично запевая: «Адын… Адын… Адын». А потом вступили остальные с песней пиратов из мультика про Врунгеля. Но слова были переделаны на олбанский язык. В тексте было и про капитана — «аццкага сотону», и про если ты не с ними, то «бей сибя ап стену», и про радость, что «пацтулам», и про «просто зачотный отжыг», и про клад на «денюх питцот», и про «аффтар жжот»… При этом основные изречения дети демонстрировали на плакатиках. Ничего так, весело и свежо, так как у всех примитивно о флибустьерах, о Джеке Воробье, тельняшки, разудалые танцы, ножи из фольги, черепа и попугаи. Да и наше выступление было в контексте основной линии. Короче, второй отряд победил. И это первый раз, когда кто-то смог обойти меня, великого лагерного режиссёра. Стало даже обидно. Да ещё и Серёга, когда я у него забирал флешку с музыкой, подмигнул и хитренько протянул:
— Что, уделал тебя мелкий? Ну, так есть повод!
Килька
Залетаю в нашу вожатскую, Кот валяется у себя на кровати:
— Ахтунг! Превед! Кагдила? Ты разве на дискотеку не пойдёшь?
Шурик как–то вяло реагирует, неопределённо машет рукой. Он расстроен? Блин! Это из-за нашего выступления? Где-то даже приятно… Но не добивать же битого!
— Пойдём! Потанцуем! Я тебя на медленный танец приглашу! — зазываю я Кота, переодевая штаны. На улице тучи комаров, поэтому короткие бриджи заменяю на джинсы, майку на футболку с длинным рукавом и с цифрой «13» на пузе.
— Ммм… Соблазнительно… А на какой танец пригласишь?
— Так… это! Закажем у Серёги мою любимую! — и я начинаю завывать и танцевать, крутя ручками «фонарики», вальсируя в полуголом виде с расстёгнутой ширинкой:
— Всё для тебя — рассветы и туманы,
Для тебя — моря и океаны,
Для тебя — цветочные поляны, для тебя,
Лишь для тебя горят на небе звёзды,
Для тебя безумный мир наш создан,
Для тебя живу и я под Солнцем!*
(*С. Михайлов «Всё для тебя»)
Кот, по-моему, захихикал. Или зашипел? Что-то непонятное!
— Ты и слова все знаешь?
— Конечно! Пойдём, уже немного осталось! А ты тут лежишь, чахнешь!
— Не… Хочу полежать!
— Давай, я останусь, кофе сварю, массаж пяток сделаю! — просто так предлагаю я.
— А если скажу: давай, сделай? — как-то насторожённо спрашивает Кот. Блин! Я хотел потанцевать ещё. Ну, ладно. Сам напросился!
— Так варить?
— И делать!
Неуверенно наливаю в кружку воду из графина, включаю кипятильник. Усаживаюсь к нему на кровать в ноги, сажусь по-турецки, укладываю его правую босую ногу к себе на коленку. Потираю ручками:
— Та-а-акс! Приступим!
И вцепляюсь в его ногу. Обхватываю стопу, сжимаю, постепенно увеличивая силу, двигаясь к пальцам. Сжимаю его пальцы, тяну их максимально вверх. Большими пальцами круговыми движениями прохожусь по внешней, потом по внутренней стороне ступни. Тяну на себя каждый его палец, хе-хе-хе, хрустит. Скручиваю тугие суставы, надавливаю на подошву костяшкой. При этом, ясно, что молчать не буду:
— Нажимаем на точку «хуй-вам», она отвечает за потенцию, проблемы с утренней эрекцией пропадают на-все-гда. А это зона «сунь в чай» — и шёрстка у кошаков становится гладкая и пушистая. А это линия трезвости, её ежедневный массаж снимает необходимость в опохмелке! Точка «всё-бля» — снимает пофигистское настроение! Кот, хватит уже грустить и расстраиваться!
Начинаю уже не давить на стопу, а щекотать. Смотрю на его реакцию, блин… а он глаза выпучил, челюсти стиснул, ноздри раздул и еле дышит, да ещё и кулаки сжал до белых костяшек. Это он так на щекотку реагирует? А тут и кипяток созрел! Я соскакиваю и понимаю, что надо, наверное, руки помыть после «массажика», смотрю на них вопрошающе. И Кот мне как-то недобро сипит: