— И муж у нее — тоже ученый, — хвалился дед.
Мария молчала. В дом вошел Гриша, остановился на пороге. Узнал отца и направился в свою комнату.
— Ты что ж это с отцом не здороваешься? — взъерепенился дед.
— Ну, здравствуй, батя, — вяло сказал Гриша.
— Здравствуй, сын, — Иван поднялся, чтобы обнять Гришу.
— На побывку или гарнизон решил поменять? — пригвоздил отца к месту Гриша.
— Ты как это разговариваешь? — закричал дед.
— Нормально, — ответил Гриша и скрылся в комнате.
— Видал? — удивился старик.
— В город бы ему, — кивнул Иван на дверь, за которой скрылся сын. — Крутые вершины науки брать.
— Так ведь и Марии помощь надобна, — горячо возразил старик. — С меня помощь невелика.
— Теперь полегчает, — как о чем-то решенном сказал Иван.
— С какой такой радости? — спросила Мария.
— Так я… вернулся… так сказать, к берегу решил причалить, навсегда.
— Причаливай, да только не в моей хате.
Свекор досадливо крякнул. А Иван, прищурясь, посмотрел на Марию. Выпитая водка придавала ему нахальной смелости.
— Чего это вдруг? — удивился он. — Вроде ты мне законная жена, законная! — Он вытащил паспорт, развернул. — Честь по чести, законная, и штемпель стоит.
— Только и осталось, что штемпель, — ответила Мария и стала убирать со стола.
— Может, и на хату право утерял? — раздраженно спросил Иван. — А я ее, между прочим, своими руками ставил. Бревна, как звон. — И он постучал косточками пальцев по стене.
Вдруг старик ударил кулаком по столу:
— Ты как разговариваешь, с-сукин сын!..
Иван опешил:
— Ты чего, батя?
— Я тебе покажу хату!
— Да я, Мария, не в том смысле, — примирительно заговорил он.
— А я в том смысле, — отрезала Мария.
— И переночевать не разрешишь? — Иван сразу стал жалким, покорным.
Повисло долгое молчание.
— И чужому человеку в ночлеге не откажешь, — выдавила она из себя.
Дед Кирилл засуетился, стал стелить Ивану постель.
На лесной поляне стоял трактор «Беларусь». Иван подавал сено наверх. Гриша укладывал. Артемка Липский сидел на пне, курил, балагурил, подтрунивал над Иваном.
— Воз укладывать, это, мил друг, не по асфальту с бабой прогуливаться. Но ты молодец! Не забыл! А, говорят, в городе в больших начальниках ходил. Мужики сказывали.
Иван подал Грише толстую жердь, Гриша уложил ее. Иван ловко прихватил сено веревкой, степенно ответил Артемке:
— В большое начальство не вышел. Работал по снабжению, как и в колхозе когда-то.
Воз был увязан. Артемка пошел к трактору.
— Садись, Кириллыч, в машину. Покалякаем.
— Да нет, я с Гришкой поеду, — уходя от разговора, ответил Иван и по веревке взобрался на воз. Лег рядом с Гришей.
Первые лучи солнца осветили лесную просеку. Туман ушел. Лес ожил. Иван огляделся вокруг и вздохнул полной грудью.
Трактор, нагруженный сеном, полз по деревне. Гриша молча жевал стебелек травы. Иван никак не отваживался заговорить.
Доярки шли к правлению колхоза, когда трактор поровнялся с ними. Поздоровались с Иваном. Позубоскалили с Артемкой. Во всем сквозило острое бабье любопытство к приезду Ивана. Мария не отвечала на соленые шутки, приветствия, поздравления. Гриша видел, как она недовольно морщилась. Глянул на отца. Тот был весел.
Когда трактор свернул, Гриша спросил:
— Это тебя дед сосватал за сеном ехать? Чтоб мать отставку не дала?
— Давай поговорим как мужчины.
— Валяй, — разрешил сын.
— Ты на мать не дави. — Он отвел глаза в сторону.
— По родному очагу соскучился?
— Свет большой, да тесен, — Иван посмотрел на сына и наткнулся на насмешливый взгляд.
— Я в армии часто хотел припомнить, какой ты, но не мог, забыл тебя совсем.
— Упрекаешь?
— Да нет… только вот что я тебе скажу, сам разбирайся, а меня не впутывай.
— Вот у нас на ферме двадцать четыре доярки, — Мария старалась спокойно говорить с Берестенем. Ей было важно, чтобы он тоже проникся проблемой, которая так мучила ее последнее время. — Построили животноводческий комплекс. Четырех доярок, как требуется, поставят операторами машинного доения. А остальных куда? Конечно, понятно, что работа в колхозе всем найдется. Но они же по пятнадцать — двадцать лет на ферме. К делу своему руками и сердцем прикипели. Умение какое! Да и в заработках потеряют…
— Не ожидал! — Берестень развел руками, покачал головой. — Не ожидал!..
Выскочил из-за стола, бросился к двери приемной, распахнул ее. Там сидели притихшие доярки.