— Уж не думаешь ли ты, что эта костяная мерзость поработила мой разум?
— А почему бы мне так не думать? — вопросом на вопрос ответил я, проговаривая слова нарочито мирным тоном. — Искореняющий Ересь не пытается изничтожить тьму. Тут есть над чем задуматься. Я жду ответа, святой отец. Прямо сейчас. И ответа не уклончивого, как всегда, а прямого и четкого.
— А если я не отвечу?
— Либо ответите, либо мы померяемся силами прямо сейчас, — небрежно пожал я плечами, отхлебывая еще один глоток травяного отвара. — Я уже говорил и повторю еще раз — здесь только один хозяин. И это я. До тех пор, пока я жив, в этом поселении все будет так, как я сказал. Таков уж мой характер. И это не я принес в ваш дом ужасную темную мерзость. Все наоборот. И только по моей доброте душевной мы все еще разговариваем, святой отец, а ни силушками меряемся.
— Хм… — как-то даже грустно хмыкнул священник. Отчетливо чувствовалась внезапно проклюнувшаяся тоскливая нотка. — Силушками… каким ты был дураком, таким и остался, Корис. Даже сейчас я могу затопить огнем половину двора.
— Я знаю.
— Знает он… — проворчал старик брюзгливо. — Мой разум свободен, слава Создателю. Не поддамся темному влиянию. А причина… ты же знаешь, что обладатель кинжала, истинный его обладатель, умеющий им пользоваться правильно, совершенно ничем не отличается от обычного человека? Даже в церковь заходить может, нечисть поганая, молитвы читать может! А как? Того никто и не знает. Раньше Тарис этим пользовался, ночами темную некромантию творя и людей истязая, а светлыми днями в церкви да монастыри захаживая и с настоятелями беседы на мирные темы ведя. Потом старый лорд Ван Ферсис этим же пользовался, долгие годы прикидываясь благочестивым верующим дворянином. Надо узнать, как именно действует темная волшба, как именно она смешивает жизненные потоки в единое целое, как умудряется все скрыть. Понимаешь меня?
— Причина никчемна, — мгновенно ответил я. — Абсолютно никчемна. Такое знание ни к чему.
— О чем ты глаголешь?! Обладатель кинжала безнаказанно творит зло, проводит темные ритуалы, убивает людей! И при этом на нем не остается ни единого черного пятнышка!
— Убивает, — кивнул я. — Истязает. Верно. Вот только таких артефактов и не существует почти. Так что не надо изучать древние знания — надо просто уничтожить темный артефакт и дело с концом. Никто уже им не воспользуется. А если и найдется другая такая вещица, то проницательность, дедукция и логика еще никуда не пропали.
— Что? Проницательность понятна моему разумению… а вот логика и дед… деукция? И слов таких не ведаю.
— Дедукция. Эти слова всплывают в моей голове каждый раз, когда я думаю об убийцах. Кинжал может уберечь душу от темного клейма. Но он не защитит от взгляда невольных свидетелей, от оставленных на месте преступления следов и прочих мелочей, святой отец. Уверен, что мирных жителей в городах и селах убивают не только страшные некроманты, но и другие столь же мирные жители, причем по совершенно разным и обыденным причинам. Зависть, алчность, похоть, месть… И ведь как-то же супостатов находят? Как-то ведь доказывают их вину и привлекают к ответу, а затем и на плаху кладут под топор палача. Достаточно найти факты, сопоставить их в единую картину — и дело сделано. Никакой темный артефакт не поможет. Тот же старый лорд Ван Ферсис, когда ехал со своими слугами и ниргалами вырезать целую деревню… ни за что не поверю, что на его пути не встретилось ни одного крестьянина, бродячего торговца или следующего в родное поместье дворянина со свитой. И на обратном пути попался он на глаза прохожим людям. Ведь не стал бы он убивать всех встречных? И расследующая это дело стража, или как там они называются, вполне могли бы распутать клубочек. Да вы и сами распутали! Ведь выследили же старого лорда, окружили его поместье, уже и взять его готовились, да только вот не разрешили вам идти на приступ. Что говорит о том, что кинжал не может защитить своего владельца. Старого лорда прикрыла власть светская и власть церковная, а вовсе не темная волшба. Так что нет, святой отец, скрывает кинжал тьму в душе или не скрывает — это не может быть причиной для его сохранения. Какова истинная причина, святой отец?
Повисло тяжелое молчание. Старик священник угрюмо смотрел на землю, я наклонился вперед и подбросил в начавшее угасать пламя несколько толстых и небрежно обрубленных веток.