Человек постоянно продает себя, даже не задумываясь об этом, а становление т.н. «серьезных отношений» – это сложный торг, договор, в котором прямо (а чаще подсознательно) обеими сторонами оценивается буквально все: размер кошелька, жилищные условия, наличие перхоти, состояние кожи, характер родственников, на чьей стороне закон в случае развода, форма бедер, размер члена, возраст, рост, вес, привычки и т.д и т.п. Все это предлагается на продажу, оценивается и оплачивается бартером при завершении сделки. Но далеко не все это понимают и заводят нудную пластинку с названием «Псевдонравственные разглагольствования» на этикетке...
Классическая проституция куда честнее и свободна от лицемерия. Большинству мужчин, как правило, не нужны предварительные ласки и качество их оргазмов мало зависит от формирования отношений с половым партнером, ласковых слов или ролевых игр, вроде той, которую нам только что продемонстрировали Андрей Иванович с Наташей. Более того, для большинства мужчин будет лучше, если женских слов в тот момент они не слышат вообще. Проституция была и будет, и в идеале, когда она легальна и приносит доход государству, а не крышующим быкам, тратящим вырученные деньги на закупки наркотиков для молодежи. А как быть, скажем, инвалидам, непривлекательным мужчинам, небогатым или просто робким? Для них проститутки, возможно, единственный шанс вести нормальную половую жизнь. Ау, морализаторы хреновы, вы об этом думали?!
– Два часа уже прошло?
– Нет пока.
– Значит, Андрей Иванович, будете снова «соизволять в меня входить»?
– Нет, Наташ, игра окончена.
– Это хорошо. Тогда я пойду?
– Да, ступай. Спасибо за все.
– Пупсик, ты такой грустный… А можно вопрос на прощанье?
– Спрашивай.
– Мне просто любопытно. А зачем тебе понадобилось снимать проститутку? Разве твоей жене манду заштопали?
Четвертая странная история из произошедших в жизни Андрея Ивановича – это сильный приступ дежавю, когда примерно полдня, находясь в гуще различных событий, он был абсолютно уверен, что переживает происходящее второй раз. Людям, которые к нему обращались, он глупо улыбался, дескать, «вы же тоже понимаете, что это все уже было ранее…» Парамнезия – так, кажется, по-научному называется подобное состояние. Умные и бородатые очкарики из энциклопедий учат Андрея Ивановича, что это всего лишь нарушение и расстройство памяти, выражающееся в ложных воспоминаниях. Но разве может учитель научить ученика тому, чего не знает сам – жизни?
Пупсика бросило в жар. Он схватил сумочку. Паспорт… имя… фамилия… регистрация. Так и есть! Боже!..
– С какого хрена ты роешься в моих вещах?!
– Наташа…
– Для тебя – Мариванна, а не Наташа!
– Как поживает Вера Павловна?
– А тебе какое дело? Стоп… А откуда ты знаешь маму?
– Не помнишь меня? Я перестал приходить к вам, когда тебе было года четыре.
– …
– Помнишь папочку Энди? Помнишь, мама иногда тебя в шутку называла Амирой? «Принцессой», то есть, по-арабски…
– Папа?
– Кажется да. Вернее, точно да.
– Папа…
– …
– …
– Прости, Наташа…
Наташа сидела на кровати, плотно закрыв лицо ладонями. Оцепенела. Андрей Иванович тоже пребывал в ужасе и не смел пошевелиться. Наконец, дочь опустила руки, дав свободно стекать слезам, и говорила очень тихо.
– Если бы ты знал, как нам было трудно все это время. Почему ты отказался от нас?
– У меня была семья. Я сделал свой выбор.
– Я не виню тебя, папа. Я постоянно думала о тебе, прощала и любила. Даже сегодня утром я фантазировала, какой ты сейчас – старый? лысый? толстый?… А ты, оказывается, даже малость симпатичный. Мужчинка не новый, конечно, но я тебя представляла старше. Да и трахаться почти не забыл как…
– Не надо, Наташ…
– Но почему ты совсем не помогал нам? Хотя бы немного. Ведь я же твоя кровь. Мне было так унизительно ощущать себя лузершой в школе… ходить в обносках, питаться только кашей. Я же девушка. Я хотела нравиться парням…
– Я не мог содержать две семьи, пришлось выбрать одну. Ту, в которой у меня двое детей.
– Понятно… Ту, которая правильная… Ту, в которой тебе лучше…
Наташа встала и направилась к отцу. Голос ее стал громким, а лицо свирепым.
– Ту семью, где ты счастлив… где есть любимая жена, от которой ты, почему-то, сегодня сбежал к проститутке! Так объясни же мне, папа, зачем ты сегодня ушел от жены и пришел к проститутке?!
Она со всего маху шлепнула Андрея Ивановича по лицу.
– Скажи, гад, зачем тебе, старому козлу, понадобилась проститутка?! (шлеп!) Скажи, сволочь, чего тебе еще не хватает?! (шлеп!) Почему ты, гондон, всем портишь жизнь?! (шлеп!) Почему ты, скотина, еще жив?! – я бы насрала на твою могилу! (шлеп!) А в чем провинилась твоя жена, если ты променял ее сегодня на грязную подстилку?! (шлеп, шлеп, шлеп…)
Андрей Иванович изловчился и схватил дочь за руки, сильно прижав к себе. Пауза на полминуты. Неожиданно ее руки обняли отца, голова уткнулась в грудь и девушка зарыдала. Отец вдруг понял, что впервые за взрослую жизнь из его глаз тоже струятся слезы, обильно поливая кофточку Наташи. Боже, какое облегчение! Как будто тонна груза свалилась с души…
Минут семь так и стояли, обнявшись, затем присели рядышком на диван.
– Я бомж. Долго объяснять. Потерял работу, семья выгнала меня. Я не мог предвидеть такое. Но по большому счету, я сам во всем виноват. Я не могу ничего исправить. Мне тоже было очень тяжело, Наташ, но сейчас мне радостно, хотя впереди неизвестность. А как мама?
– У нее депрессии. Если бы не ее сестра, моя тетка, то…
– Был ли у нее кто из мужчин?
– Заходит иногда вдовец с соседней улицы. Дядя Женя. Чаще на пару палок, но иногда со спиртным – отмечать что-нибудь. Однажды, по пьяни, даже меня трахнул, когда я спала пьяная.
– Ты так спокойно об этом говоришь…
– Да что, от меня убудет что ли? Вообще, изнасилование я бы не считала преступлением. Какое же это преступление, если женщине от него приятно?
Последние слова слегка обескуражили папашку. Она совсем другая! Как будто не его дочь. Чего, однако, ожидать от ребенка, которого ты не воспитывал? Разве что-нибудь совершенно непредсказуемое… Когда-то ты принял решение, бросил Веру с ребенком на руках и полностью сосредоточился на своей семье. Но в итоге все равно получил это самое «непредсказуемое». Жизнь прожить – не поле перейти.