Скорее всего, так оно и есть. Если бы Паша имел отношение к тем, кто подставил меня с блондинчиком, то уже давно сдал бы меня в милицию. Нет, по-моему, он сам чего-то боится и меня подозревает.
Услышав быстро приближающиеся шаги, я насторожилась.
Открылась дверь, и на пороге появился Павел. Он выглядел посвежевшим и, кажется, был в отличном расположении духа. Белая майка подчеркивала его хорошо развитую мускулатуру, а спортивные штаны выделяли мужское достоинство. На шее висела умопомрачительная золотая цепь, толщиной в четверть пальца. Сегодня он показался мне особенно привлекательным, хотя не исключено, что я просто не разглядела его как следует, так как мои глаза никак не могли привыкнуть к свету.
– Как самочувствие? – улыбнулся он.
– Отвратительно.
– А что так?
– Если тебя сюда посадить, какое у тебя будет самочувствие?
– Крысы по тебе не бегали?
– Что?!
– Я спрашиваю, крыс не видела?
– Каких еще крыс?
– Самых обыкновенных, с огромными зубами. Я сюда вообще стараюсь никогда не заходить, их здесь целый рассадник. Потраву кидал, капканы ставил – бесполезно. Ночью пищат, аж в другой комнате слышно. Вот пришел тебя проведать. Думал, может, крысы тебя уже скушали. Не ожидал, что ты живая, да и все органы на месте.
Я широко раскрыла глаза. Посмотрела вниз под раскладушку. Затем перевела безумный взгляд на Пашу. После чего заорала что было сил и бросилась к двери. Повалив своего мучителя на пол, я выскочила на улицу и села на крыльцо.
Глаза заболели от яркого солнца. Погода просто чудо. Следом за мной вышел Паша и сел рядом.
– Что орешь как ненормальная?
– Я больше в чулан не пойду. Сам теперь там спи. Хоть стреляй – не пойду.
– Столько времени там просидела – и ни хрена, а сейчас орешь как ошпаренная.
– Я не знала, что там крысы.
Паша посмотрел на часы. Затем резко схватил меня за руку и потащил в дом.
– Куда ты меня тащишь? – Я постаралась вырваться.
– К телевизору. Хочу тебе кое-что показать. Я уже сегодня видел. Сейчас повторение будет.
– Не хочу ничего смотреть. Я есть хочу.
– Успеешь. Посмотри, я думаю, что тебе будет довольно интересно.
Мне пришлось сесть на стул напротив телевизора и ждать чего-то необычного. На экране появилась заставка программы «Криминал». Я прослушала информацию о сильном пожаре, нескольких дорожно-транспортных происшествиях, убийстве крупного бизнесмена и бытовых убийствах.
– Не понимаю, почему ты считаешь, что мне это должно быть интересно.
– Не торопись. Сейчас ты услышишь то, что вряд ли оставит тебя равнодушной.
Буквально через несколько секунд на экране вспыхнула надпись:
«Следователь просит помочь». Затем я увидела свою фотографию и услышала голос диктора, от которого по телу пробежали мурашки и перехватило дыхание. «За совершение тяжкого убийства разыскивается Виноградова Жанна Владимировна, 1973 года рождения…» Дальше все было словно в тумане. Запомнилась лишь последняя фраза: «У нас имеются данные, что Жанна Виноградова покрасила волосы в седой цвет, вероятно, для того, чтобы скрыть свой возраст».
Когда передача закончилась, я по-прежнему тупо смотрела на экран. Я даже не заметила, что Павел выключил телевизор.
– Тебе раньше было лучше.
– Что?
– Я говорю, что на фотографии ты мне понравилась больше. Можно сказать, что даже очень ничего. Зачем ты покрасила волосы в такой бестолковый цвет?
– Я их не красила. Я поседела. Такой краски не существует. Надо много пережить, чтобы стать старухой за один день, – тихо произнесла я.
– Почему же по телику сказали, что ты их покрасила? – не унимался Павел.
– По телику много что говорят. Например, что я убила человека, хотя я никогда никого не убивала.
– Да ладно заливать!
– Мне совершенно безразлично, веришь ты или нет. Меня подставили. В данный момент я больше всего волнуюсь за то, что теперь не смогу свободно передвигаться по улице. Вдруг кто-нибудь меня опознает и сдаст ментам?
– Зачем далеко ходить, это могу сделать я.
– Что?! – уставилась я на него безумным взглядом.
– Что слышала. Если мне вздумается, я могу тебя сдать ментам.
– Хорош стукача из себя строить. У тебя тоже рыльце в пушку. Какого черта ты делал на чердаке, имея при себе столько оружия?!
– А это уже не твоего ума дело. Дергай отсюда, поняла? Дура седая! Тебя на первом же посту остановят и в ментовку заберут! На тебя розыск объявили, милочка.
– Ты меня выгоняешь?
– Выгоняю. Топай отсюда, пока не пристрелил. Надоела со своими дурацкими вопросами.
Я встала, достала из кармана резинку и собрала волосы в пучок. Затем оглядела свою футболку, забрызганную кровью, и произнесла:
– Хорошо, я уйду. Только дай мне какую-нибудь футболку. Я не могу идти в таком виде.
– Как это – дай?! Она, между прочим, денег стоит.
– Тогда продай.
– Сто баксов.
– Ты что, с ума сошел, что ли?! С чего ты взял, что твои дерьмовые футболки стоят сто баксов каждая?!
– Дерьмовые, недерьмовые, а за сто баксов одну продам.
– Пользуешься тем, что до магазина я не дойду. У меня, к сожалению, нет выбора.
– Гони сто баксов – получишь какую-нибудь ненужную мне футболку. Спортивные штаны – триста баксов.
– Я не ношу спортивные штаны.
– Смотри, как знаешь. На джинсах, прямо у кармана, пятно крови.
Я посмотрела на джинсы. В самом деле, у кармана красовалось довольно большое пятно. Если прикрыть футболкой, будет незаметно, но все же в моей ситуации лучше с таким не ходить. Я достала кошелек, отсчитала четыреста баксов и протянула их этому жмоту.
– На, подавись.
Он никак не отреагировал на мои слова. Подошел к шкафу, достал черную выгоревшую футболку, старые ношеные спортивные штаны и протянул мне:
– Как раз на четыреста баксов потянет.
Я отдала деньги за это старье и, не говоря ни слова, вышла в другую комнату. Раздевшись, с брезгливым выражением лица стала натягивать влетевшее мне в копеечку барахло. Случайно обернувшись, я увидела стоящего в дверях Павла.
– Между прочим, подглядывать нехорошо.
– А я и не подглядывал. Я же не прятался, а просто стоял и смотрел, как ты переодеваешься. Фигурка у тебя, как у манекенщицы. Если бы не седая башка, то можно сказать, что ты красивая баба.
– Что, понравилась?
– Больно надо. Ты вообще не в моем вкусе.
– Ты тоже не особо мне симпатичен.
Я сморщилась и ехидным голосом произнесла:
– В хорошее время никогда бы не надела такие паршивые шмотки, а уж тем более не потратила бы на них сумасшедшую сумму денег.
– А когда у тебя были хорошие времена?
– Были. Не всегда же я с седой головой ходила.
Вытащив свой бумажник, я положила его в карман спортивных штанов. Затем окатила Павла ледяным взглядом и направилась к выходу.
– Знаешь, на кого ты сейчас похожа? – не унимался Павел.
– Не знаю и знать не хочу, – сказала я и натянула на глаза кепку.
– На дачницу-огородницу. Хочешь, дам тебе тяпку, чтобы правдоподобнее было? Тогда ни один постовой не остановит.
– Пошел ты со своей тяпкой!
Я дошла до калитки и еще раз оглянулась на Павла.
– Тебе хоть есть куда идти? – весело спросил он.
– Не знаю. Не пойму, чему ты так радуешься?
– А что мне не радоваться? Продал старье за четыреста баксов. Малость, но приятно. Не каждый день можно так приторгануть. Не забывай, что ты в розыске. Домой тебе нельзя, да и к родителям тоже.
– За это не волнуйся, торгаш!
Открыв калитку, я медленно шла по проселочной дороге. Чудовищное дело, но идти-то мне действительно некуда. Ведь у меня последнее время и знакомых-то не было. Я имею в виду тех знакомых, к которым можно прийти и честно рассказать о своей беде. Возвращаться в съемную квартиру тоже страшно.
Вдруг хозяйка смотрела «Криминал» и уже меня опознала? Немудрено, что там меня может ждать засада. Страшно остаться одной и понять, что ты никому не нужна. У меня даже нет ни одной подруги! Я дошла до опушки леса и остановилась. Нет, наверное, все-таки лучше вернуться обратно. Опустив голову, я поплелась назад.