— Я не знаю. Сейчас я словно парю отдельно от своего тела.
Рене хихикнула.
— Ты с ним счастлива, Белла?
— Да, но…
— Ты захочешь еще кого-то когда-нибудь?
— Нет, но…
— Тогда, что?
— Но разве ты не собираешься сказать, что я говорю как любой другой увлеченный подросток?
— Милая, ты никогда не была подростком. Ты сама знаешь, что лучше для тебя.
Последние несколько недель Рене с головой окунулась в свадебные приготовления. Она часами разговаривала с матерью Эдварда Эсме по телефону. Проблем в общении между новыми родственниками не было. Рене обожала Эсме, но потом я подумала: "А кто сможет устоять перед моей очаровательной почти-свекровью."
Мне стало полегче. Семья Эдварда и моя семья вместе занялись приготовлением церемонии, мне не пришлось ни делать, ни знать, ни напрягаться ни думать слишком много о будущей свадьбе.
Чарли рвал и метал, конечно, но что самое прелестное, он был зол вовсе не на меня. Предательницей оказалась Рене. Он рассчитывал на ее поддержку, как на тяжелую артиллерию. Что он мог сделать сейчас, когда его последняя угроза — рассказать маме — лопнула? Ему нечем было крыть, и он это знал. Так что, он шатался по дому, и что-то бурчал о том, что в этом мире больше нельзя никому доверять…
— Пап? — позвала я, когда открыла дверь. — Я пришла.
— Погоди, Беллс, стой на месте.
— Чего? — спросила я и машинально подчинилась.
— Дай секундочку. Больно. Элис, ты меня уколола.
Элис!?
— Прости, Чарли, — ответил испуганный голосок Элис. — Как он?
— Я его закапаю кровью.
— Ты в порядке. Даже не поцарапался — поверь мне.
— Что происходит? — спросила я, так и замерев на пороге.
— Тридцать секунд, Белла. Пожалуйста, — сказала Элис, — Твое терпение будет вознаграждено.
— Угу, — добавил Чарли.
Я, нервно стуча каблуками, сосчитала каждый удар, прежде чем вошла в гостиную.
— Ух, ты — поразилась я. — Хм, папа, не слишком ли ты …
— Глупо выглядишь? — перебил меня Чарли.
— Я думала скорее «благопристойно».
Чарли покраснел. Элис взяла его под локоть и медленно заставила его пройтись кругом, демонстрируя светло серый смокинг.
— Элис, хватит. Я выгляжу идиотом.
— Человек одетый под моим чутким руководством никогда не будет выглядеть идиотом.
— Папа, она права. Ты выглядишь потрясающе! Что за повод?
Элис закатила глаза.
— Это последняя примерка. Для вас обоих.
Я отвела взгляд от непривычно элегантного Чарли и заметила белый пакет, аккуратно разложенный на софе.
— А-А-А.
— Иди-ка в свое счастливое местечко, Белла. Все пройдет быстренько.
Я втянула воздуха побольше и закрыла глаза. Так с закрытыми глазами я поднялась к себе. Разделась до нижнего белья и вытянула руки.
— Будто я стану забивать тебе бамбуковые щепки под ногти, — бормотала Элис, следуя за мной.
Я не обращала на нее внимания. Я была в своем счастливом месте.
В моем счастливом месте вся свадебная суета уже позади и успешно забыта.
Мы были одни, я и Эдвард. Место было неопределенным и постоянно менялось — это был то туманный лес, то закрытый облаками город, а то арктическая ночь — потому что Эдвард держал в секрете, где будет проходить наш медовый месяц, хотел сделать мне сюрприз. Но я не очень-то волновалась по поводу того, где именно будет проходит наш медовый месяц.
Эдвард и я были вместе, я полностью исполнила свою часть обещания. Я вышла за него замуж. Это самое важное. Но еще я приняла все его возмутительные подарки и записалась, правда все равно бесполезно, посещать Дартмутский колледж осенью. Теперь была его очередь.
Прежде чем он обратит меня в вампира — его большое обещание — он должен кое-что исполнить.
Эдвард так переживает о всем человеческом, что я потеряю, у него мания на этот счет, он не хочет чтобы я что-то упустила из человеческих ощущений. Но я настаивала только на одном человеческом ощущении. Конечно же, это было то самое, о чем, по его мнению, мне лучше было забыть.
Вот в чем дело, я знаю, какой именно я стану, когда все закончится. Я видела новорожденных вампиров своими собственными глазами, и я слышала рассказы своих будущих родственников о их диких юных деньках. Несколько лет большая часть моего сознания будет постоянно испытывать «жажду». Пройдет некоторое время прежде чем я снова стану собой. И даже тогда, когда я научусь контролировать себя, никогда уже не смогу чувствовать так, как чувствую и ощущаю сейчас — страстно влюбленной человеческой девушкой.
Я хотела испытать все ощущения. Прежде чем обменяю свое теплое, хрупкое, управляемое гормонами тело на что-то красивое, сильное… и неизвестное. Я хотела настоящий медовый месяц с Эдвардом. И, несмотря на опасность, которой он так боялся меня подвергнуть, он согласился попробовать.
Я только неясно опасалась Элис, скольжения и прикосновения сатина к коже. Мне было все равно, пусть весь город обсуждает меня. Я не думала о спектакле, в котором мне совсем скоро придется сыграть. Я не волновалась, что наступлю на шлейф или засмеюсь в неподходящий момент. Не переживала, что я слишком молода или что вдруг засмущаюсь зрителей и даже не боялась пустого места, на котором должен был сидеть мой лучший друг.
В своем счастливом месте я была наедине с Эдвардом.
Глава 2
Длинная ночь
— Я уже скучаю по тебе.
— Мне не обязательно уходить. Я могу остаться…
— М-м-м.
Какое-то время тишину нарушали лишь стук моего сердца, сбивчивый ритм неровного дыхания и шепот наших синхронно двигающихся губ. Иногда так легко забыть, что я целуюсь с вампиром. Не потому, что он казался обыкновенным человеком — ни на секунду я не забывала, что обнимала ангела, а не мужчину — но он так по-особенному целовал мои губы, лицо и горло, это были непередаваемые ощущения. Он утверждал, что уже давно переборол искушение, которое вызвала у него моя кровь. Одна только мысль, что он может потерять меня, вылечила его от этой жажды. Но я знаю, запах моей крови все равно до сих пор причинял ему боль — все еще обжигает ему горло изнутри, словно он вдыхает языки пламени.
Я открыла глаза и оказалось, что он тоже смотрит на меня. Не понимаю его, когда он так смотрит на меня. Можно подумать, что я ценный приз, и победитель он, а не я.
Наши взгляды встретились; его золотые глаза были так глубоки, что мне показалось — я могу разглядеть в них его душу. Глупо, но этот факт — существование его души — всегда подвергался сомнению. Несмотря на то, что он вампир, у него была самая прекрасная душа, еще прекраснее, чем выдающийся ум, несравненное лицо или великолепное тело.
Он смотрел на меня так же, словно видел мою душу, и кажется, остался доволен зрелищем.
Он мог читать мои мысли у кого угодно, но не у меня. Кто его знает почему, но какой-то странный дефект в моем мозгу подарил мне иммунитет ко всем сверхъестественным и страшным вещам, которые способны творить некоторые бессмертные. (Лишь мой разум был неподвластен им, но некоторые вампиры, не разделявшие взглядов Эдварда, вполне могли причинить вред моему телу). Но я была очень обязана этому дефекту, благодаря которому мои мысли оставались в секрете. Даже подумать стыдно о возможной альтернативе.
Я снова притянула его лицо к себе.
— Однозначно, я остаюсь, — секунду спустя пробормотал он.
— Нет, нет. Это твой мальчишник. Ты должен пойти, — я произносила эти слова, а сама запустила правую руку в его бронзовые волосы и крепче прижала другую к его пояснице. Он нежно провел по моему лицу прохладными пальцами.
— Мальчишники устраивают для тех, кому горько видеть, как проходят последние холостяцкие дни. Я же с нетерпением жду, когда закончатся дни моего одиночества. Так что, нет смысла.
— Действительно, — выдохнула я на его по-зимнему холодную кожу на шее.
Это было почти как в моем счастливом месте. Чарли в своей комнате спал беспробудным сном, значит, мы были практически одни. Мы лежали, обнявшись на моей маленькой кровати, тесно прижавшись, насколько это позволял толстый плед, в который я была укутана словно в кокон. Ненавижу одеяло, но романтический момент может быть испорчен, если у меня застучат зубы. Если я включу обогреватель в августе месяце, Чарли это наверняка заметит…