Часть 1. Невольник.
Лежу на животе в густой пыли,
пыль забивается в глаза и ноздри,
а вдалеке плывут, как корабли,
груженые товарами обозы.
В базарный день на площади Содом,
толпа шумит, торгуясь, покупая,
что нужно и не нужно на потом.
Монеты и навар торгаш считает.
Вот ломятся от фруктов и сластей
под тенью полосатого шатра
прилавки. С разрешения властей,
мешаясь с искрами горящего костра
там ароматы жареного мяса:
шашлык шкворчит жирком на углях.
Лаваш в тандыре, стенки опоясав,
Пропекся. На подстилке мальчик смуглый
с почтенным старцем об руку сидит
рассказывая людям о скитаньях,
и на коленях древний манускрипт
разложен, бережно хранящий знания.
Поодаль, в центре площади кипит
торговля не простым, "живым товаром":
там плеть, взвиваясь, яростно свистит,
рабам на спины опускаясь с жаром.
Я тоже раб, по пояс обнажён,
и солнце мне нещадно жарит спину.
- А он силён... И хорошо сложён...
но ранен.
- Я за это цену скину!
- Так по рукам? - мой новый господин
Ведёт меня к своей пустой телеге.
- И это все?!
- Мне нужен лишь один.
***
Жара. А я задумался о снеге...
Часть 2. Дочь паши.
Под пологом шатра прохлада тени,
и благовоний терпкий аромат.
- Вы здесь уже?...
- Неверный, на колени!...
Она ...прекрасна! Веером дрожат
её густые тёмные ресницы.
Глаза черны, и влажных губ рубин,
разлет бровей, вспорхнувших птицей:
все тянет, как магнит. Неукротим
её манящий, полный неги взор,
а смоль волос струящихся сияет.
Я чувствую себя почти как вор,
что в сад залез и там плоды срывает,
когда смотрю на хрупкую фигуру,
шелка с парчою или органзой
укутывают в золото с пурпуром,
к ногам спадая легкою волной.
- Зачем он вам, о, госпожа? - сжимая зубы,
на девушку внимательно смотрю.
- Хочу развлечься, скучно... - эти губы...
целую мысленно, ласкаю и горю!
- На площади он будет драться с тигром,
без палки и ножа, и кто сильней
покажет бой.
- Какая ставка в играх?
- Свобода, жизнь. Убив царя зверей,
раб сможет получить их в битве честной.
- Что ж, это невысокая цена.
Согласен?
- Да! - сомнения неуместны,
моя душа решимости полна.
Глава 3. Схватка.
Толпа гудит. На площади арена.
А в центре, на виду у всей толпы
я, жалкий раб, решивший жизни цену
с судьбою разменять "на кулаки".
Решеткой огорожено пространство,
беснуется народ, толпа ревет
и зрелищ ждёт: смертельным танцем
закончится борьба. Вот он идёт!
Полны кошачьей грации движенья,
глаза желтеют и огнём горят.
На шкуре рябь полос, хитросплетенье.
Играя, мускулы о мощи говорят.
Тигр! Ты зверей единственный властитель.
Жесток твой нрав, остры твои клыки.
Зачем тебе, скажи, о небожитель,
презренный раб, чьи дни так коротки?
Он голоден - и нет другой причины,
что побуждает зверя убивать.
Людьми придумано, что под его личиной
жестокость скрыта. Мне ль не знать
повадок этой гибкой дикой кошки?
Он жизнь мою сцепив в своих когтях,
следов оставит рваные дорожки,
расчертит тело ранами. И страх
противным гадом в сердце зазмеится,
сомнениями душу бередя,
и мысль забьется ошалелой птицей:
зачем свобода, если жизнь - одна?
Готов самец к прыжку: пригнулся ниже,
когтями страшными в пыли скребет,
и Бездна подступает ближе, ближе...
обратный начался уже отсчет.
Три...два...один... Струною рвётся время,
сплетая крики воедино, рык и боль
в одном ужасном, сладостном мгновении,
что шансы "хищник-человек" сравняет "в ноль"...
Кровь на арене, пыль столбом поднялась,
безликость лиц, эмоций круговерть...
Суть зрелища - нужна ли людям жалость?
Цена у каждой ставки - чья-то смерть.
Истерзанная плоть покрыта пылью,
Стихают крики, стоны. Тишина