— Слушай, Дохтур! А почему ты без затычек в ушах? Невозможно же в здравом рассудке выносить этот визг от гусениц твоего драндулета. Может ты у нас звуковой мазохист. Интересно — Танюша, которая у тебя сменщицей, тоже едет без беруш, или ты ее воспитал в духе аудио извращенства?
Игорек, гордо выпрямился, стоя на подножке ГАЗона и напыщенным тоном ответил:
— Вот, теперь ты понял, насколько крепка моя нервная система. Насколько я подготовлен работой с больными к различным мелким неудобствам. Интересно, что стало бы с твоей психикой, посиди ты с недельку в моем больничном отделении. Наверное, ты с годик бы ходил с заткнутыми ушами, заткнутым носом и принимал бы повышенную дозу успокоительных таблеток. А что касается Тани, она так умаялась, что спит без задних ног, я так думаю, ее сейчас и из пушки не разбудишь.
К нам подъехал на лыжах Саша и с интересом оглядел фигуру Игоря, после чего фыркнул и сказал:
— Игорех! А ты не пробовал еще под этот тулуп какие–нибудь ватные одеяла затолкать, да вообще–то у тебя и без них весьма колоритный видок. Можешь! Можешь вот так, и прийти в кунг, к нашим дамам. Гарантирую, лишнюю тарелку супа они тебе точно нальют и из жалости еще гамм сто сорокаградусной накапают.
Потом обращаясь уже ко мне, коротко произнес:
— Батя, я Флюра послал растапливать печку во втором кунге. Глядя на наших орлов, ясно, что нужно вставать на отдых. Вряд ли кто–нибудь еще несколько часов выдержит такой ритм движения. Все носом буквально клюют приборные доски вездеходов.
Я, немного помолчав, еще раз оглядел Сергея и Игоря, и только потом ему ответил:
— Да, Кот, ты как всегда прав. Я тоже настолько вымотался, что при малейшей возможности сразу отрубаюсь, засыпаю мгновенно. Вон Серега не даст соврать.
В это время Игорь сверху оглядел Сашу, потом, выставив руку, как Ленин в октябре и улыбаясь, произнес:
— И ты, Брут, туда же! Вообще–то тебе, Котяра, твоя кликуха очень подходит. Вспомни, как ты ко мне ластился, когда я в Пущино достал трехлитровую бутыль спирта. А сейчас, когда спирт сдан Володе, ты начинаешь выеживаться. Конечно, сейчас каждый может поиздеваться над бедным Дохтуром. Ну, погоди, вот пропишу тебе укольчик, тогда не только присесть, но и наклониться не сможешь. Придется тебе ходить строевым шагом и все время стоять по стойке смирно — солдафон несчастный.
Мы все дружно и громко засмеялись. Подошедший Володя недоуменно на нас уставился, потом спросил:
— Мужики! Что случилось–то? Вы что, вмазали втихаря, что ли? А где тогда моя доля?
Мы еще сильнее начали смеяться, потом сквозь смех я ответил Володе:
— Понимаешь, Вован, тут нам Дохтур раскрыл глаза на то, что медиков обижать нельзя. Они даже спецназ на счет, раз–два, построить могут. Он выдал свое секретное оружие — шприц называется. А ты сам знаешь, мы их набрали несколько сотен штук. Так что от Игоря надо держаться подальше и не дай бог тебе ему перечить. А то сделает укольчик — хорошо если присесть не сможешь, а то и с женой прилечь не удастся.
Володя присоединился к нашему громкому смеху, потом вытирая выступившие слезы, предложил:
— Ладно! Хватит уже тут всем мерзнуть. Идите в кунг в тепло, а я уже тут заправлю ГАЗон. Насос будет качать солярку не меньше пятнадцати минут. Так что давайте заодно и женщинам поможете вылить отходы. Тем более Сергей у нас в этом деле самый главный специалист.
Саша в шутливой форме вытянулся по стойке смирно, отдал честь и выкрикнул:
— Яволь герр суперинтендант!
У нас опять начался истерический смех. Минуты через две мы все–таки успокоились и уже серьезно решили сделать так, как предлагал Володя. Действительно, зачем нужно было всем мерзнуть, когда с заправкой вездехода вполне мог справиться и один человек. Доставать лыжи было лень, я с Сергеем и Дохтуром, проваливаясь по колено в снег, побрели к Уралу с кунгом, стоящему метрах в десяти. Напоследок Игорь пошутил:
— Слушай, Володь! Ты там смотри не отморозь пятую точку, а то придется растирать и банки ставить. А ты сам знаешь, со спиртом сейчас напряженка.
После этого, хихикая, он попытался вприпрыжку догнать нас, но провалился в снег по пояс. Пришлось ему, под смех уже Володи, ползком выбираться из этого снежного плена. Пока мы добирались до кунга, Саша, сняв лыжи, уже зашел внутрь теплого помещения. Дождавшись Игоря и отряхнув его, мы тоже по лестнице поднялись в кунг.
Блаженство! Блаженство — другим словом и не опишешь то, что я ощутил, попав внутрь теплого помещения и сняв свою теплую одежду. Повсюду стоял вкусный запах пищи. Все наши водители, тесно сбившись вокруг двух складных дачных столиков, сидели, и как голодные удавы наблюдали за Машей, которая священнодействовала у плиты. Остальные женщины и дети расположились на верхних полках наших самодельных нар. Оттуда выглядывали только их головы, с интересом оглядывая собравшихся за столами. Только когда я умылся и втиснулся на свободное место у стола, только тогда ощутил тяжелый запах давно не мытых тел. Но все равно все это перебивал аромат приготавливаемого супа с тушенкой. Сквозь иногда прерываемый гул разговоров доносился звук электромотора принудительной вентиляции, который, правда, все равно не справлялся с возросшей нагрузкой. Позади моей жены стоял Флюр и вкрадчивым голосом ей вещал: