Выбрать главу

Парторг Буянов заранее приготовился к визиту писателя. На столе лежали кипы амбарных книг и папок.

— Мы вам подготовили документацию, — пояснил Буянов, — чтобы вы могли проследить динамику роста хозяйства.

Писатель прикинул на вес амбарные книги.

— Не беспокойтесь, — заверил его Буянов, — мы все это перевяжем в два пакета, чтобы руки не оттягивало. — Буянов достал моток веревки, и они с Тихомировым быстро и ловко соорудили два внушительных пакета.

— Теперь мы готовы ответить на ваши вопросы, — сказал Буянов.

— Вопросов нет, — сказал писатель. — Поживу, познакомлюсь. Вопросы будут потом. С вашего позволения, я забираю все это на квартиру.

— Забирайте, — сказал Буянов. — Тихомиров останется. У нас сейчас самая горячая пора — сев. Кое-какие проблемы надо обсудить.

Писатель забрал пакеты, а Тихомиров и Буянов остались вдвоем.

— Да, — сказал Буянов. — Несолидный все-таки писатель.

— Как понять?

— Ботинки его видел? По пятнадцать рублей. Мой младший в восьмом классе, а такие отказывается носить. Не модно! А пиджачок? Двадцать семь рублей. Витебская швейная фабрика.

— Встречают по одежке, — возразил Тихомиров, — провожают по уму.

— Не знаю, как мы его будем провожать, но ничего, кроме неприятностей, от него нам не будет, попомни мое слово.

— У тебя какие-то факты есть? — насторожился Тихомиров.

— Нет у меня фактов, — вздохнул Буянов, — но я знаю одно: если человек носит ботинки по пятнадцать рублей, это опасный человек, потому что ему плевать, что о нем подумают люди.

Вечером писатель и Тихомиров шли по деревне. Информация по деревне распространяется мгновенно, поэтому писателя рассматривали особенно пристально. Особого впечатления он не произвел. На нем был серый, по-видимому, много раз стиранный плащ и простецкая кепка. Деревенские парни были одеты несравнимо лучше: почти на каждом была импортная куртка со множеством пряжек и молний.

Было тихо и благостно. Душа, что называется, радовалась и отдыхала. И тут они услышали истошный женский крик. Женщина кричала на самых высоких нотах, казалось, этот крик никогда не прекратится. Тихомиров бросился вперед, побежал за ним и писатель. Их обогнали мальчишки на велосипедах и мопедах.

За правлением колхоза, у складов, была огромная лужа, которая просыхала только к середине лета. И здесь, по колено в грязи, стоял Пехов в светло-сером костюме, а по краю лужи металась его жена, понося его всевозможными срамными словами. Помешкав, Пехов вдруг уселся в луже, поплескал по грязи руками. Жена Пехова заплакала, мальчишки весело гоготали.

— Выходи, Иван, — попросил его Тихомиров.

— Не хочу, — сказал Пехов. — Я теперь в этой луже жить буду. Мне здесь лучше. — Пехов поднялся, нырнул головой в грязь, а потом забрался в самую середину лужи, почти по пояс, и запел:

Прощайте, товарищи, все по местам, Последний парад наступает,—

и начал медленно оседать в грязь.

Тут писатель бросился в лужу, в три прыжка добрался до Пехова.

— Пойдем!

Куда? — спросил Пехов.

— Домой, — сказал писатель.

— Домой не пойду, — ответил Пехов.

— Тогда поедем в райцентр, — предложил писатель.

— Зачем? — спросил Пехов.

— Пива попьем, — ответил писатель.

— Хорошее предложение, — согласился Пехов. — Поедем.

Они вышли из лужи, залепленные грязью. Кто-то засмеялся, но тут же притих.

— Забирай его домой, — сказал Тихомиров жене Пехова.

— Не нужен он мне. Не нужен! — взвилась она.

— Ты же требовала, чтобы он вернулся, — тихо сказал Тихомиров. — Или ты уже этого не хочешь?

Жена Пехова всхлипнула, молча взяла мужа за руку и повела к дому.

Писатель сидел, закутавшись в одеяло, Полила застирывала ему брюки.

— Зря вы в лужу полезли, — говорила Полина. — Неделю назад ом на крышу дома взобрался, едва сняли. Говорят, его модистка приворожила, зелье подмешала, он и чокнулся. А ее, знаете, как еще в деревне зовут? Мина!

— Почему мина? — удивился писатель.

— А потому что неизвестно, кто па нее наступит и где она взорвется. Она же семью разбивает. Против нее всю общественность надо поднимать.

— Ну что ты такое говоришь? — укоризненно сказал Тихомиров. — Разве такие дела общественностью можно решать? Жена Пехова уже один раз подняла общественность. Что из этого получилось, сама видишь. У Пехова с модисткой любовь.