Галина Тер-Микаэлян
Мельбурн-Москва
Самым дорогим моим друзьям
Любе и Гарри Мелик посвящается
Окончен бал, догорают свечи,
И звуки музыки замирают,
Горячий ветер ласкает плечи,
Огнями Мельбурн ночной сияет,
А над Москвой в этот час играет
И хороводит метель-бесовка,
И колобродит, и заметает
Ряды машин, вставших в длинных пробках.В последний раз глубоко вдыхаю
Щемящий запах и нежность юга,
Идет посадка, я улетаю
В тревожный край, где гуляет вьюга.Часть первая, рассказанная Натальей Ворониной
Глава первая
Мы сидели в кабинете доктора Эванса и ждали, пока он ознакомится с результатами последних тестов. Его узкое лицо с высоким лбом, казавшимся еще выше из-за тянувшихся к темени залысин, было непроницаемым, но глаза смотрели из-под очков доброжелательно и обнадеживающе.
– Да, все, как я предполагал с самого начала. Что ж, нужно лечиться, иного варианта нет.
Я держала папу за руку и слушала о том, что ранняя диагностика лимфомы Ходжкина при современных методах лечения в шестидесяти процентах позволяет достигнуть полного излечения, а в остальных случаях возможна длительная ремиссия – даже до двадцати лет.
В этом месте доктор остановился и внимательно посмотрел на папу. Тот улыбнулся и, сжав мою руку, пошутил:
– Ну, двадцати лет для меня, думаю, будет даже много.
Увы, именно папин случай оказался не поддающимся лечению. Спустя полгода консилиум медиков пришел к заключению, что химиолучевая терапия оказалась неэффективной, и болезнь продолжает прогрессировать. Доктору Эвансу предложено было ограничиться общеукрепляющими средствами, а что это означает, ясно любому онкологическому больному и его родным.
Папа принял приговор врачей просто и спокойно. В свойственной ему изысканной манере общения с людьми он вежливо поблагодарил специалистов за потраченное ими время, а когда мы приехали домой, начал меня утешать:
– Что поделаешь, Наташенька, таков закон природы – кто-то уходит, кто-то остается. Представь себе, что я собираюсь ехать в длительное путешествие, но очень нескоро, еще даже вещи в дорогу не начал укладывать – прекрасно себя чувствую. Может, мы составим планы на ближайшее будущее? Плюнем на все и съездим куда-нибудь, пока у тебя каникулы, а? На Тасманию, в Сидней.
Мы отплыли из Мельбурна на пароме «Дух Тасмании» сразу после Нового года, однако, как папа ни бодрился, путешествие морем его утомило. Когда мы сходили с теплохода в Хоббарте, он был бледен до синевы, и меня охватило отчаяние – понятно же было, что поездка отнимет у него последние силы, зачем только я, глупая, согласилась? Поверила, что он действительно хорошо себя чувствует! Теперь оставалось одно – взять себя в руки, подавить все эмоции и выглядеть веселой и довольной.
В отеле, папа сразу лег отдыхать и уснул. Мне стало невмоготу оставаться наедине со своими мыслями, я спустилась вниз и, перекинувшись парой фраз с приветливо заулыбавшимся портье, вышла на улицу и побрела в сторону ратуши.
Центр Хоббарта знаком мне, как пять пальцев на руке – нет, наверное, австралийца, который периодически не приезжал бы на Тасманию, чтобы расслабиться и ощутить всю прелесть дикой природы. Дойдя до конца Элизабет стрит и заглянув по дороге в пару магазинов, я уже собиралась вернуться в отель, но неожиданно меня окликнул знакомый голос:
– Натали!
Грэйси Ларсон, моя давнишняя приятельница, стояла у автобусной остановки рядом с симпатичным парнем примерно нашего возраста. Мы с ней не виделись, наверное, лет сто, поэтому первым делом бросились друг к другу с объятиями и поцелуями. Лишь после того, как отзвучали возгласы радости типа «ох, с ума сойти!» и «это же надо!», она представила мне своего спутника:
– Это Денис, мой муж.
Если честно, я была поражена. Точка зрения Грэйси, насколько я помнила, всегда совпадала с взглядом на жизнь большинства молодых австралийских женщин: прочность отношений с мужчиной, который станет твоим бой-френдом, необходимо проверять в течение десяти-пятнадцати лет, не меньше. Эти годы следует посвятить карьерному росту, а заодно и решить, подходит тебе партнер или нет. Если решили расстаться, то для раздела совместно нажитой собственности брачные формальности значения не имеют – по австралийским законам через четыре года постоянные партнеры приобретают все имущественные права супругов. Что-то, видно, заставило Грэйси резко изменить свое мировоззрение, но это, в конце концов, ее дело, а не мое.
– Привет, Денис, как поживаешь?
– Прекрасно, как ты? – он с улыбкой встряхнул мою руку, а сияющая Грэйси тут же начала тараторить: