– Воображала! – проворчал он.
– Не понимаю команду, хозяин, – ответила приборная доска.
– Я не с тобой говорю, ржавые мозги!.. Вероятно, просто завидует.
– Да, хозяин, – ответила приборная доска.
– А ты-то откуда знаешь? – рявкнул Регги. – Отправляйся к дому Ширли... и не жалей лошадей!
– Машина приводится в действие не мышцами животных.
– Ну, лошадиных сил! Давай! – откинувшись назад в мягком сидении, Регги пробормотал: – До чего дошел прогресс – машина и та воображает!
Судно поднялось на пятьдесят футов и зависло в нерешительности.
– В чем дело? – прорычал Регги. – Двигай, залетный!
– На расстоянии примерно в тысячу футов курсом пересечения движется омнибус, хозяин.
– Нырни под него! О, дьявольщина! Дай-ка мне руль! – Регги наклонился вперед, переключился на ручное управление и вдавил педаль акселератора до упора. Машина устремилась вперед так быстро, что у Регги появилось ощущение, будто его желудок остался сзади на мостовой. Регги улыбнулся, наслаждаясь этим ощущением.
– Точка пересечения приближается! – назидательно сказал компьютер, но Регги только шире улыбнулся, глядя на увеличивающийся прямо на глазах автобус. Он подождет с торможением еще одну-две секунды, потом в последнее мгновение свернет, чтобы у тех придурков было о чем поговорить...
Машина остановилась так внезапно, что зубные коронки Регги едва не сорвались с места. Автобус пронесся в добрых ста футах над его головой, и было ясно, что пассажиры совершенно не подозревают о его существовании.
Регги испустил поток проклятий, среди которых слова, имеющие смысл, встречались лишь изредка. Просеивая звуки, не несущие полезной информации, компьютер получил приблизительно фразу, соответствующую “Зачем ты это сделал?”
– Мы шли по курсу столкновения с омнибусом, – объяснил компьютер. – Через три секунды в воздухе произошло бы крушение, а это плохо отразилось бы на вашем здоровье.
– К дьяволу мое здоровье! Я отвернул бы в нескольких метрах! Ты не дал свершиться транспортно-дорожной проделке столетия!
Компьютер помолчал, потом объяснил:
– У меня не было сведений о ваших намерениях.
– Тебе совершенно не обязательно знать о моих намерениях! Если я решу совершить самоубийство, это мое дело, но никак не твое!
– Я запрограммирован в соответствии со следованием всем гражданским и уголовным законам, – ответил компьютер. – И не могу действовать, нарушая их.
– Не ты действуешь, а я! Твоя программа – повиноваться мне!
– Тем не менее я обязан избегать столкновений с законом.
– Предоставь своему хозяину беспокоиться о законах! Если я отключаю блокировку, то это становится моей проблемой, а не твоей!
– Закон не позволяет...
– Закон не отправит тебя на металлолом, если не будешь мне подчиняться! – взвыл Регги. – А я отправлю! И еще как! Давай дуй побыстрее к дому Ширли! И больше не смей вмешиваться в мои действия!
Компьютер замолчал, зафиксировал этот приказ и внес его в свою программу. Однако это изменение создало внутреннее противоречие, и компьютер часть своей мощности переключил на попытку его разрешить. (В его программе была заложена возможность, что подобное противоречие является кажущимся, а не реальным).
Регги снова откинулся на спинку сиденья, шедшего вдоль трех сторон каюты, и пробормотал:
– Тупая машина!.. Эй! – он посмотрел на приборную доску. – Подай мне мартини!
Панель у его локтя отодвинулась. Настроение Регги резко улучшилось, как только он ощутил в руке запотевший стакан с прозрачной жидкостью и маслиной в ледяном кубике.
– Ну, хоть что-то в твою программу включено полезное, – заявил он.
Компьютер разумно предпочел не отвечать. Он сверился с хранящейся в памяти картой города, сопоставил с адресом, который назвал Регги, садясь в машину, предварительно сделав скидку на произношение, омонимы и неточности, повернулся на шестьдесят восемь градусов по часовой стрелке и начал ускоряться так плавно, что Регги проворчал.
– Ты не можешь двигать эту посудину побыстрее?
Лакей открыл дверь и впустил Регги.
– Мисс Делдер сейчас выйдет к вам, сэр.
– Прекрасно, прекрасно. Мартини у вас здесь есть?
Мартини материализовался так быстро, что Регги подумал, а на самом ли деле этот лакей из породы роботов. К несчастью, не успел он сделать глоток, как Ширли впорхнула в комнату в облаке косметики и обтягивающем платье из тафты.
– Как ты быстро, Регги! Пошли отсюда! Я умираю с голоду.
Регги неохотно вернул недопитый стакан лакею и подставил барышне локоть кренделем. Могла бы по крайней мере подождать, пока он выпьет!
Но тут ему пришло в голову, что Ширли сделала так нарочно. Это плохое предзнаменование – то, что она была полностью экипирована ко времени его появления. Может быть, она жаждет что-то сообщить ему?
Нет, он не угадал.
Девушка застыла, вытаращив глаза, дыхание у нее перехватило:
– О, Регги! Ты не сказал даже мне! Она увидела “хитраш”, конечно. Регги позволил себе улыбнуться.
– Всего каких-нибудь полета тысяч.
– Я тоже такой хочу! – Ширли погладила дверцу, и Регги неожиданно для себя испытал укол ревности.
– Кончай заморочки, малышка, почему бы тебе не сесть в тачку? – предложил он.
– С удовольствием!
Дверца скользнула в сторону, и звучный голос произнес.
– Мадемуазель, добро пожаловать. Ширли подняла голову, глаза ее сверкали.
– Ну и ну! Тот, кто программировал эту штуку, знал, как обращаться к леди!
– Это робот серии ФСС, – небрежно заметил Регги. – Как водится, со всеми прибамбасами!
– Знаменитая серия кибернетической компании?
– неожиданно Ширли насторожилась. – Эти роботы программируются исключительно для верного служения хозяину?
– Ну... да...
– В нашу программу заложено также глубочайшее уважение ко всем людям, – заверял ее робот, – за исключением тех случаев, когда хозяину угрожает опасность непосредственного нападения. Не хотите ли войти, мадмуазель?
– Ну... если ты так говоришь... – и Ширли вошла.
Регги последовал за ней – побыстрее, на всякий случай: вдруг у нее или у робота возникнут какие-то идеи, – и дверца закрылась.