Часть 6
Могу остановиться только тогда, когда ноги отказываются держать вес тела. Это сложно - каждый раз ломать себя и ломаться под гнетом нахлынувших обстоятельств. Я сильный… Я, мать вашу, все выдержу! Себя сломаю, но справлюсь! Я достоин жить и быть… просто быть…
Упираюсь ладонями в колени, согнувшись пополам, и хрипло дышу. Горло закладывает, глаза слезятся от долгого бега или от нервов - уже не разобрать. И где я оказался на этот раз?
Если судить по обстановке, то в полной и беспросветной жопе. Вокруг, несмотря на дневное время суток, царит полумрак. Это не освещение, нет - атмосфера так давит, вынуждая втянуть голову в плечи и укрыться в ближайшем подъезде, которого тут и в помине нет. Гаражный поселок, крики, возня совсем рядом. Не хватало мне еще пиздюлей отхватить для полного счастья. И словно прочитав мои мысли, из-за третьего от меня гаража выходят трое парней. И мог бы я бежать, спасаться, тупо постараться избежать конфликта, но после фразы «смотри какая киса…», все как оборвало. Выживание? Страх? Да о чем вы? Тут гордость задета! Не важно, через что мне пришлось пройти, как бы не прогибался, выпрашивая на кусок хлеба (было и такое), я всегда останусь самим собой и не позволю какой-то кучке мразей, возомнившей себя королями мира, оскорблять меня. Это выше моего понимания. Я мужик в конце концов, какая, на хуй, киса?!
Выпрямившись и превозмогая слабость расправив плечи, медленно снимаю рюкзак и закидываю его между двух гаражей. Еще не хватало разбить ампулы или потерять бумаги.
Мне становится не по себе под их изучающими взглядами, смех этот глупый и наигранный, видимо попытка меня запугать. Все, что сейчас могу - это трезво анализировать ситуацию, пребывая не где-то там в своих размышлениях, а здесь и сейчас. Живу этим моментом, может быть поэтому успеваю отскочить в сторону и точным ударом по ногам опрокинуть одного из нападавших на землю. Слышна брань, крики... эта агрессия мне хорошо знакома. Сам не раз бывал в подобной ситуации. Да, не удивляйтесь, но иной раз, когда понимаешь, что начинаешь подыхать от голода, инстинкты толкают на безумные поступки. Именно поэтому на моих губах играет легкая улыбка, почти оскал, не предвещающая ничего хорошего.
Их больше, и почти сразу они реализовывают свое большинство. Лежу на земле, стараясь прикрывать особо уязвимые места руками, и пытаюсь подняться. Удар в живот заставляет застонать от боли, а рывок за волосы - скривиться от отвращения. Тошнит от привкуса собственной крови во рту, поганый звон в ушах мешает мыслить, а руки горят и ноют от ударов. Все достаточно паршиво.
- Тебя не учили, Киса, - намеренно выделяет это поганое слово, - что нельзя себя так вести со старшими? - ухмыляется, чувствуя себя победителем, чем незамедлительно пользуюсь.
Дергаюсь в сторону, высвобождая волосы из крепкой хватки, и лбом бью его в лицо. Неприятный хруст чужого носа как песня для моих ушей. Его лицо залито кровью, он кричит, срываясь на откровенные всхлипы, пока я, перетерпев вспышку боли и оказавшись на свободе, приваливаюсь спиной к гаражу, зажимая пострадавший бок рукой, и перевожу дыхание.
Пульс долбит в висках, слышу в голове удары собственного сердца, из-за мошек, мельтешащих перед глазами, плохо видно, и упускаю момент, когда два все еще относительно целых ублюдка кидаются на меня. Удар под дых, боль в затылке, когда меня бьют им о металлическую дверь гаража, и темнота...
Клим
- И зачем мне это? - откидываюсь на спинку кресла, когда уговоры начальства, просьбы и даже угрозы начинают изрядно утомлять.
- Клим, ты же понимаешь, что если не ты...
- То значит нахер это никому не надо, - заканчиваю за него фразу, не дав завершить мысль.
Он покраснел, побледнел, затем глубоко вздохнул и слишком резко выдохнул. А вообще молодец, даю оценку "пять" его выдержке.
Спускаю ноги со стола на пол и, встав из ЕГО кресла, иду на выход.
- Я не закончил! - рявкает так, что кажется окна начинают мелко вибрировать в рамах.
- У тебя есть что еще мне сказать? - обернувшись, складываю руки на груди, ожидая ответа.
- Ты же сам вырос на улице, - уклон его повествования мне уже не нравится. - На тех же улицах. И прекрасно осведомлен о тамошней жизни...
- Если он настолько туп, что взял этот конверт, то он скорее всего уже мертв, а трупы по канавам я искать не намерен. Слишком утомительно и безрезультатно, - его попытка найти на моем лице хоть какие-то эмоции веселит неимоверно. - Что-то еще?
- Это приказ, Клим. И хочешь ты того или нет, но его ты выполнить должен.
- Да-да, я весь уже в работе, - так и стою на своем, борясь с болезненным желанием закурить.
- Неужели ты не помнишь, как сам...
- Я сам выбрался из того дерьма, в котором барахтался, своими кровью и потом пробивал себе дорогу к выживанию. И нехуй меня тыкать в прошлое. Я сейчас здесь, именно тут, стою перед тобой, живу одним днем... одним, но живу же. А если этот пацан вляпался в такое дерьмо, то он давно уже мертв.
- И ты не хочешь ему помочь? - на совесть давит, тварь. Жаль ее у меня нет.
- Нет, - разворачиваюсь и ухожу.
- В его руках не самая безопасная вещь. Ты же знаешь, что он может натворить по своей глупости. Я не прошу тебя нянчиться с ним или защищать, - хмыкаю, представляя себя в роли няньки, - найди его и забери в отделение, желательно вместе с данными и образцом.
- Я повторю вопрос: зачем мне это? - спрашиваю уже стоя у двери и крепко сжимая в пальцах дверную ручку.
- Тебе же нужны сведения касательно твоей сестры? Или уже наигрался в заботливого брата?
- Закрой пасть, - прошу по-хорошему, очень стараясь, чтобы мои слова не звучали как угроза.
- Возможно тот, кто живет на улице, сможет дать тебе хоть какую-нибудь информацию. Ты так не считаешь?
Тишина начинает давить на нервы. Злюсь.
Он подходит совсем близко, обдавая меня запахом своего слишком терпкого одеколона и, впечатав мне в грудь папку с делом, которую тут же инстинктивно прижимаю к себе, напоследок сжимает мое плечо.
- Удачи... - его слова обрываются за захлопнувшейся дверью.
Тварь! Ненавижу скользкую сволочь. В любую дырку без смазки пролезет и вытянет то, что ему нужно. Не побрезгует ни одним из грязных приемов. Ему же результат важен! Нахуя ему думать о других?! Хотя, кто это говорит? Мне ли судить о людском эгоизме.
Захожу в кабинет в самом скверном расположении духа. Башка нещадно трещит, голос охрип с последнего допроса, скверно. Привычным хлопком зажигаю свет и, закрыв за собой дверь, прохожу внутрь. Если бы кто увидел мой кабинет, то вероятнее всего пришел бы в тихий ужас, я уже молчу про все проверки, которые чудесным образом минуют меня стороной. Правда, таких смельчаков не так уж много, поэтому тишина и относительный покой мне гарантированы.