- Ян, я че сказать хотел, - откладывает бумаги в сторону, прикуривает и нехотя поворачивается ко мне. Я вижу, как тяжело ему говорить, тем более глядя мне в глаза, но за искренность и честность уважаю. - Ты правильно пойми только. То, что вчера произошло...
- Если скажешь, что это была ошибка, я тебя ударю, - почему то язвить не получается.
Сейчас, проведя с ним убийственную ночь, полную нежности, безумия и крышесносного секса, я не хочу его отпускать. Вот такая я эгоистичная скотина, подавайте мне двух мужиков, одного же мало, бля. Но я реально не могу выбрать одного из них. Они разные, просто до безумия не похожи, и у каждого роль в моей жизни своя, но нужны они мне оба. И я пока боюсь даже представить, что будет, если один из них скажет делать выбор. Скорее всего, пошлю обоих. Да, так будет правильнее всего.
- Не скажу, - усмехается, тушит недокуренную сигарету и забирается ко мне на кровать. Отворачиваюсь от него. - Что?
- Как бы, личная гигиена там, слыхал про такое, скотина небритая?
- Брось, повернись.
- Нет.
- Гюльчатай, открой личико.
- Щас въебу.
- С тобой невозможно серьезно разговаривать, - картинно вздыхает и укладывается рядом, притянув меня к себе за грудь, выдыхает мне в затылок, почти идиллия, если бы не его член, упирающийся мне в задницу.
- Давай я объясню, почему сегодня не принесу тебе завтрак и не закидаю розами?
- И почему же? - нестерпимо хочется ржать.
- Я сейчас покажусь эгоистичным ублюдком... Заткнись Ян... Но любить, по сути, умею только себя. Если тебе интересно, что я к тебе чувствую, то много всего, и в первую очередь уважение. Я не буду кричать о любви и прочие прелести розовых грез тебе не светят. Захочешь уйти и остаться с Этим, держать не буду, плакать в подушку тоже, уж простите, тупо некогда, но все равно я останусь рядом. Я хочу чтобы ты знал, - все же разворачивает меня к себе лицом, заставляя смотреть себе в глаза, - ты в любом случае можешь на меня положиться и я всегда буду рядом, что бы не произошло. Звучит бредово, но так и есть, - замолкает, а я грудью чувствую, как бешено бьется его сердце, как колотится в груди, того и гляди желая выпрыгнуть. Клим высосал себя подчистую, всего парой слов, я ценю это, и правду тоже ценю, но почему-то на душе стало тяжко. Это ответственность, взвалить на себя опеку о ком-то, всецело отдаваться ему, переживания, лишние проблемы, я так не умею и понятия не имею, зачем ему это надо. Но ценю. Пока еще сам не осознавая почему, но ценю.
- Я не смогу его бросить, - получается уверено и даже эгоистично, и я себя ненавижу в этот момент, понимая, какой сволочью сейчас кажусь в его глазах, но не сказать этого я не могу.
- Я знаю, - соглашается, и я еще сильнее ненавижу себя. - Только понять не могу, нахер он тебе сдался? Неужели в койке лучше? Не в деньгах же дело, да? - вопрос в вопросе убивает. И он сам себе не верит, и я слова его всерьез не воспринимаю, но от этого делается тошно обоим. И хочется отвернуться, отойти к окну, закурить, но невозможно, потому что тонкая нить доверия, только-только сцепившая нас, может порваться, и не уверен, что когда-либо смогу вновь поднять этот разговор.
- Что за бред? - пытаюсь быть спокойным, но негодование и стыд так и кипят во мне. - Не в трахе дело, уж это понять можно. Да, тут ты можешь собой гордиться, - отвечаю на его в удивлении вздернутые брови. - Бабки меня вообще мало волнуют. Вы просто разные... и я обоих вас ненавижу, - закрываю глаза, делаю вид,что сплю.
- Объясни.
Молчу.
- Не будь ребенком, я же психану щас, - предупреждающе рычит и его внутренняя дрожь передается мне. Я так боюсь услышать из его уст: "Выбирай, Ян".
- Ты привык отдавать, а он брать, - начинаю медленно и неторопливо, все-таки подняв взгляд, и та сосредоточенность, с которой он следит за каждым моим жестом, изрядно напрягает. - Если в тебе я могу быть уверен, что ты мне поможешь, о чем ты сам недавно сказал, и не важно, в чем будет заключаться просьба, даже если помощь не приму, все равно же не бросишь, - говоря с ним, я сам себе открывал свою душу. - Да, обсмеешь, да, будешь вести себя как редкостный мудак, но не отвернешься. Это я понял еще до твоего признания, - он невесело усмехается, но молчит. - Зверь же... он... бля, как же трудно, - заваливаюсь на спину, разглядывая светлый потолок и комкая в пальцах пододеяльник. - Он привык получать свое и редкостный эгоистичный ублюдок, но... короче, если мне поддержка понадобится, обнять там... че ты ржешь? Мне самому противно. В общем, он не откажет, даже силой заставит принять ее. - поворачиваю голову к нему, видя его немного ироничную улыбку на пересохших губах. - Ты представь себя и меня, обнимающимися и ноющими друг другу, как все плохо?
- Без вариантов.
- И я о том же. Клим, я объяснить не могу, правда. Стараюсь, но не могу. Вы для меня как одно целое. Вы же разные совсем и похожи до усрачки, как бы дополняете друг друга и, черт, я прошу тебя, не ставь меня перед выбором, я же обоих пошлю тогда, выбрать не смогу, - от стона вырвавшегося из горла делается мерзко и хочется провалиться сквозь землю.
- Н-да... - глубокомысленно изрекает так же, как и я, откидываясь на спину. - Что ж ты за эксклюзив такой?
- Сам в шоке, - честно признаюсь, зная, что он поймет.
Я не буду извиняться за то, что подставил его, за то, что сбежал, за то, что больно делал и игнорировал его, не желая замечать бесконечную помощь, потому что не просил об этом, но за то, что я не могу быть лишь с ним, я хочу валяться у него в ногах и умолять меня простить. Перед этим человеком упасть на колени будет не стыдно.
- Клим...
- Ян, - зовет меня слишком строго, - ты был прав, - у меня сейчас сердце остановится.
- А?
- Пиздуй чистить зубы! - выдает и спихивает меня с кровати. Вот же тварь!
Сидим за одним столом, жрем себе, а мне кусок в горло не лезет, чувствую себя здесь неуютно. Дело не в людях, не в том, что Клим хлюпает кофе, а Алька чавкает, Серый не сводит с меня влюбленного взгляда... хотя кажется в этом. Слишком много внимания для одного меня. Валить надо. Алька на удивление молчалива, взгляд отводит, а мелкий вообще краснеет от каждого лишнего слова.
- Ян, а можно тебя попросить, - начинает Алька, пряча улыбку, - стонать в следующий раз потише.
- Это Клим, - говорю не задумываясь и даже не меняясь в лице, но признаюсь честно, это был удар ниже пояса.
Клим давится кофе, мелкий сползает под стол, бледнея лицом, наступила тишина.
- Значит это Клим такой шумный, - не унимается баба. - Загонял ты его, Ян. Я после фразы "Ебите меня семеро" - вообще уснуть не могла.
- Ян, ты гей? - ужасается Серый, смотря на меня как на восьмое чудо света.
- Нет, я нормальный.