В купе пахло углем и дерматином от полок. Вагон был полупустой. Скучная проводница накладывала маленькие чурочки, а также подсыпала уголь совочком. Красные отсветы отражались у нее на лице. В третий раз за день, она обносила пассажиров горячим чаем и стаканы призывно звенели в подстаканниках. К чаю полагался «Дорожный сахар» в пергаминовых обертках.
В Челябинске вышли мои соседи по купе… толстяк папочка, такая же мамочка и их невыносимый ребенок, который клал в горшок так, что вонь не проходила как минимум в течение часа. Я остался один. Это было приятно, но немного скучно.
Проехали Курган и маленькую станцию Петухово. Следующая остановка предполагалась в Петропавловске. Бетонные шестигранные столбы проносились за окном, сливались с тревожно бьющим гудком встречного локомотива. Бешеной свистопляской проносились вагоны очередного товарняка, и опять взгляд упирался в монотонно расслабляющий вид на просторы средней полосы России. Дачные строения, маленькие как игрушечные домики с ломанными крышами, березовые облетевшие рощи, пустые убранные поля, черные пары, сверкающие слюдяным блеском озерца. Все было так знакомо и уныло своей беспросветной осенней тоской. Союз доживал последние годы, но еще не знал об этом. Древние старцы из политбюро еще были в силах, вцепившись в гранитные стены Мавзолея, чтоб не упасть, приветствовать пеструю толпу челяди далеко внизу под ногами. Пустые полки магазинов встречали покупателей, а газеты врали про изобилие и грядущий коммунизм. Пройдя трибуны, демонстранты брезгливо кидали в открытые грузовики транспаранты и плакаты с их портретами. Очередное фальшивое излияние верности закончилось. Быстрей домой. Там жена или мать пытались из скудных продуктов исхитриться соорудить праздничный обед. Но мы любили ту страну, не смотря, ни на что. Может мы просто были молоды.
Читать уже надоело, да и глазам от тряски и плохого света было больно.
Вечерело. Из соседнего купе доносились пьяные выкрики и ругань. Женский голос что-то возражал, но как-то вяло равнодушно. Мужчина напротив, был настроен агрессивно. Говорил долго возбужденно и почти без пауз.
Наконец совсем стемнело. Зажгли тусклый потолочный свет. В соседнем купе выкрики стали звучать громче, отчетливей, потом раздался стук задвигаемой двери и все стихло. Я вышел в туалет. У окна стояла девушка в розовом коротком платье из тонкого муслина, с полотняным плетением понизу и на рукавах. На ногах у нее были черные, отсвечивающие матовым блеском колготки. Девушка была без обуви и стояла на одной ноге, носком второй ступни упиралась в подъем стопы. Лица я ее не видел, она смотрела в темное окно. Когда проходил мимо почувствовал затылком изучающий взгляд на себе. А когда возвращался, она посмотрела на меня исподлобья серыми печальными глазами. Она была не совсем молода. Обычно так выглядят женщины девушки, которым близко к двадцати пяти, хотя может, ей было и не больше двадцати двух. В этом возрасте все так размыто и неопределенно. Черная челка, прямые как воронье крыло волосы обрамлявшие овал лица, тонкий слегка вздернутый нос и чуть припухлые губы с небрежно наложенной сиреневой помадой, создавали общий образ миловидной, но чуть избалованной представительницы прекрасного пола. Когда я поравнялся с ней, она тихо проговорила с деланным вздохом:
-Совсем мальчик.
Эта фраза слетела с ее губ как бы случайно. Она ни к кому не обращалась, это были мысли вслух, что витали у нее в голове.
Я растерялся и ничего не сказав, скользнул в свое купе. Не знаю от чего, но теперь я сидел как на иголках и смотрел на неплотно закрытую дверь. Видел в зеркале свое глупое отражение, и оно меня забавляло. Я так долго и упорно пялился на него, что вздрогнул от неожиданного стука.
-Открыто.- Сказал я торопливо.
После небольшой паузы, изображение мое уехало вправо, и я увидел в проеме ЕЕ! Девушка излучала любопытство и доброжелательность.
-О! Такой мальчик и один,- она игриво, но с небольшой опаской закусила губу, замерев у входа.
-Заходи… заходите…- промолвил я чуть смущенно не зная как к ней обращаться.
Она шумно зашла, присела на нижнюю скамейку и тут же достала пачку сигарет «Космос», закурила. На шее у нее висела тонкая золотая цепочка с вензельной буквой «В», в золотом овале.
Чуть прикрывая глаза она, смотрела на меня, неотрывно и с легкой блуждающей улыбкой. Я молчал.
- Принцессу не заказывали? – Спросила она. - А они закончились вчера. Ваша очередь не дошла. … Их просто было мало или не было совсем.
Она выдувала из табачного дыма маленькие колечки и дурашливо посылала их в мою сторону. И вдруг девушка заговорила быстро, монотонно, как бы освобождаясь от груза мыслей, что владели ей.
- А я? Я похожу на твою принцессу? … Из снов?… Нет? … Не отвечай, не надо. Почему я не там… я не приемлю сильную половину, тех, что пытаются учить меня жить. Не люблю критику моих рассуждений и мыслей. … Лучше целуйте в голые плечи,… тогда у вас зажат рот. Не люблю эти бесконечные «Ты куришь?» «Приличные девушки не употребляют таких выражений!» Да! Я курю не «Мальборо» и пью водку. Бывает много… и что? … Кому какое дело?… Это моя жизнь, мое здоровье. Никогда не считай себя умнее других. Просто он не был на моем месте и не жил как я. Откуда ему знать что у меня на душе. Его крутая «Волга» с шофером, отдых в Болгарии с толстой дородной телочкой под названием – жена, его статусы на работе и прочие понты мне знаешь в рот и нос одновременно! Да! Я такая резкая. Могу и послать, когда достанут. Мне пофиг его роскошный букет… лучше тайком залез бы, своровал запоздалые астры в соседнем огороде, размял бы свою толстую жопу, слегка освежился забытым адреналином. Деньги! Что деньги. Знаю проще купить. Он так и делает. А они честные? Я сомневаюсь.
Да я ломала чужие жизни, и жизнь ломали мне. И били до крови. А теперь все зажило и не хочу об этом вспоминать. И вот такой хмырь сидит и учит меня, как жить, как себя вести и говорить, а сам смотрит на мои сиськи и думает, как меня трахнуть в очередной раз,… а если я залечу, бросит меня как бездомную собаку… и забудет о моем здоровье, о котором столько болтал. Да плевать! Нальете коньяка? Не откажусь,… назовете принцессой? Буду жить и ей… да как то все не так. Сказок нет. Принцессы тоже извелись. Может мне постричься наголо как зарок и с понедельника начать новую жизнь? Но это треп… я не постригусь и не начну. И я не ангел и опять найдется такой козел, который в очередной раз меня банально разведет. Заманит диким берегом, теплым морем, отдельной комнатой на мансандре. Я поведусь. Очертя голову брошу все, возьму внеочередной отпуск или уволюсь с работы. Почему меня все используют?
Сигарета у нее кончилась. Девушка замолчала. Она поискала взглядом куда бы определить окурок, но не нашла ничего подходящего и успокоилась, вяло откинувшись на переборку.
-Выпить есть?- Сказала она вдруг совсем неожиданно требовательным голосом.
Я развел руками.
-Понятно! Откуда у такого маленького Нюсика может быть выпить.
Она вышла в коридор. Хлопнула дверь соседнего купе и спустя минуту она появилась в другом настроении с очаровательной улыбкой. В руках у нее была початая бутылка крымской мадеры и пара красных дешевых яблок средних размеров, что продают ведрами на станциях, когда проезжаешь Украину.
-Мы отдыхали в Геленжике, городишко так себе, но вина прелесть. Массандра. Попробуем?
-А муж!?- Наконец изрек я первую фразу, за все время знакомства.