Фото 2. Разнотравье на биогумусе в усадьбе В. Б. Фалилеева
В моем огороде почва не рыхлится уже полтора десятка лет. Вместо стали это делает мульча, которой непременно прикрываются засеянные и засаженные грядки, ЭМ-силос, раскладываемый вокруг растений, корни растений, а также свои, доморощенные черви и другие почвенные обитатели.
Словом, следует всемерно способствовать тому, чтобы почва была богата органикой и вспушена корнями растений и почвенной живностью, и, в то же время, всячески сторониться рыхления почвы сталью.
Губительная зябь. Нет, по–видимому, агроприема, который бы так «умело» избавлял почву от влаги, как зяблевая вспашка или копка/перекопка. Правда, в агроучебниках можно встретить такие глумливые, по сути, слова: зябь, дескать, помогает сохранить до 50% влаги. И настойчиво навязывается, «продавливается» этот агроприем, хотя признается (в завуалированной форме), что из–за зяблевой пахоты теряется, по существу, более половины влаги. Но, на самом–то деле, влаги теряется гораздо больше.
Как это происходит? На межсезонье приходится около 2/3 годовых осадков. Если почва ушла в зиму непаханой, т. е. с ненарушенными корнями и ходами обитателей, а также с «мусором» на поверхности (фото 3), то дожди впитываются в неё, как в губку, а снег задерживается «мусором». Потом, после солнцеворота, вокруг стеблей и былинок, торчащих из снега, начинают формироваться воронки, и талая вода постепенно, без потерь уходит в почву. К приходу дружной весны снега на почве уже нет, а вся межсезонная влага скапливается (удерживаясь силами поверхностного натяжения), примерно, в метровом слое почвы.
Фото 3. Мой огород глубокой осенью, клёны на дальнем плане уже позолочены. Таким «замусоренным» он уйдёт в зиму
Если же осадки падают на вспаханную (голую) почву, то первые же дождевые капли разбивают комочки почвы, крупинки намокают, смыкаются, уплотняются, на почве образуется нечто вроде линолеума, и по нему скатывается вся дождевая влага межсезонья.
Что же касается снега, чудом не сдутого ветрами с голой земли, то, при отсутствии нагревающихся на солнце былинок, обладая высоким альбедо (отражательной способностью) и низкой теплоемкостью, снег начнет таять лишь с наступлением дружной весны, и вся влага бурными потоками стечет в низины. С виду на почве — грязь, но запасаемой влаги в ней — с гулькин нос. Практически, вся вода из огорода (и какая — небесная, неминерализованная!) уходит в моря–океаны, вымывая попутно питательные вещества.
В. И. Ляшенко сделала в своем огороде два «снимка века». На фото 4, сделанном зимой, отчетливо видно, как много снега задержал её неубранный (и, стало быть, невзрыхленный осенью) огород. С зяби же в соседском огороде (на дальнем плане) весь снег сдут ветрами. Ирония судьбы: этот снег, скорее всего, стал добычей «мусора» в огороде Валентины Ивановны.
Фото 4. Снимок сделан зимой. «Мусор» в огороде В. И. Ляшенко (Никополь) задержал много снега, а со вспаханного соседского огорода (на дальнем плане) весь снег сдут ветрами
А фото 5 сделано весной, когда выпал запоздалый снег. В огороде Валентины Ивановны, прогретом теплоемкими соринками–былинками, он сразу же растаял, а у соседей лежит, тешась высоким уровнем альбедо (отражательной способности), ждет настоящего тепла. Чтобы потом талая вода дружно покинула огород, усладив на прощанье слух огородника журчанием ручьев.
Фото 5. Весной выпал запоздалый снег. В огороде Валентины Ивановны, прогретом теплоёмким «мусором», он сразу же растаял, а у соседей лежит, ждёт настоящего тепла
У зяби есть еще одно «достоинство». Воробьи и прочие птички, не улетающие на зиму в жаркие страны, лишаются в конце осени важной доли еды — насекомых. И после того, как урожай убран с полей, в меню у них не остается, практически, ничего, кроме семян сорняков. И тщательно почистили бы воробушки землю от них, если бы… не пресловутая зябь, прячущая от них еду вглубь. На фото 6 — грядка, на которой обильно разросся и так же добросовестно обсеменился свинорой. Такой — нетронутой — она ушла в зиму, а следующим летом мы посадили прямо по нетронутому свинорою, под палку–сажалку картошку. Позже, по просьбе приехавшего в гости Володи Левдикова, не знавшего, что такое свинорой, я нашел на этой грядке одно (одно–единственное!) растение свинороя. И этой «стерильностью» грядка обязана воробьям, которых я не отпугиваю традиционными чучелами, муляжами ужей, «соколиными глазами», гремящими консервными банками, старыми колготками на шапках зреющих подсолнухов и прочими страшилками, а наоборот — приваживаю их. К примеру, у подсолнухов, которые эти проказники начинают потрошить, ставлю поилку.