– А это не так?
Она покачала головой:
– Нет. Первое время, конечно, я не могла смириться со всем. Не знаю, что со мной стало после похорон: это было действительно сумасшествие. Я раз за разом будила воспоминания о том, как мы доставали его оттуда… Нормальной себя чувствовала только, когда работала. И я стала работать. Началась бешеная гонка. Если раньше это было удовлетворение амбиций, интерес, вдохновение, азарт, в конце концов, то в тот момент – нет. За мной словно черти гнались, или я за ними... Коул мне давал самые сложные случаи. Но этого было мало. Я рвалась в самые сложные операции, я была в каждом отряде. Кто-то считал, что я ищу смерти, или что-то в этом роде, кто-то, что я все это делаю из-за чувства вины перед Джейком.
– И кто был прав?
– Никто. – Он глубоко вдохнула. – Я любила и люблю жизнь. Я не испытывала чувства вины… Да, я злилась. Да, я не могла принять его смерть. Но я никогда не считала себя виноватой, как и всех остальных членов бригады, как и туристов, спасать которых мы отправились... А потом, даже не знаю где, я узнала, что можно по контракту отправится в горячие точки. И теперь я не поднималась в горы, не спускалась в шахты... Такое там тоже бывало, но очень редко… Я приехала на первое место назначения. И началась учеба. Пожалуй, она мне оказала гораздо большую услугу, чем работа. Хотя ее там было очень много: мы оказываем помощь не только солдатам, но и местным жителям. Я увидела еще более страшные смерти, чем смерть Джейка, видела такие травмы… Там я была не просто нейрохирург. Там мне пришлось стать всем: педиатр, гинеколог, инфекционист, лаборант… Там из меня сделали не просто врача. – Она странно посмотрела на него. – «Танец на ножах»… Я познакомилась с оружием. С настоящим оружием… Через два года я могла составить конкуренцию любому нашему солдату-контрактнику… Через год пребывания в Африке, я… Я наконец-то успокоилась. Я впервые почувствовала душевное равновесие. Но уже неслась по накатанной… – Алекс тряхнула головой. – Правду говорят, что надо уметь вовремя остановиться. Но там… Почувствовав спокойствие, умиротворение впервые за столько месяцев… Я хотела сохранить это чувство… Это ужасно, да? Ужасно чувствовать умиротворение на войне? И мои появления в Чикаго стали очень редкими. Каждый отпуск… Нет, я не боялась приезжать сюда. Мне просто надоели вопросы: «Как ты?» Девочки из университета… Ты их видел в первый день. Они постоянно задавали мне такие вопросы. Молчаливая поддержка была только от Брауна и Рамиреса. Я перестала откровенничать. Все решили, что причиной тому смерть Джейка, что я горюю по нему. Были случаи, когда мне было это на руку.
– Сейчас такой. – Он не спрашивал, не подтверждал или сомневался. Он просто констатировал факт.
Алекс медленно кивнула:
– Сейчас такой, – хрипло повторила она. Минута, две… десять… Прошло десять мину прежде, чем Алекс снова тихо заговорила. – Семь… Уже восемь… – она сглотнула. – Девять месяцев назад прибыли новички. Парень 21 год. Джеймс Мортон. Он приехал… Говорил о девушке, ее звали Молли, строил планы… Я словно обрела брата, которого всегда так хотела иметь… Через месяц после его прибытия, он меня повез на вызов. Мирные жители. Мы не доехали. Нас взяли в плен. – Вот тут все стало на свои места. Рик служил в армии. Он не понаслышке, знал что такое горячие точки, но плен… Он смотрел на Алексис и видел ее лицо в первую ночь. То выражение ужаса. Тот страх, удивление, ужас… – Не исключено, что в племени ничего не случилось... Скорее всего, так и было. Но сейчас это уже не важно... Бандитская группировка. Это не была полноценная банда… Так шакалы. Один из них перевернулся на машине. У него был ушиб позвоночника, сильный отек, и оторвано запястье. Нам сказали, что если я сделаю операцию и назначения – нас отпустят. И я сделала… Я провела операцию. Но это ведь не больница. Где можно полноценно следить за тем, как пациент приходит в себя, где есть обезболивающие... Там и наркоза-то как такового не было. С отеком я ничего не могла поделать… Он испытывал боль. Дикую боль… Обезболивающие я все ему отдала, что были… Но они не помогали. – Она начала раскачиваться. Рик поднял ее на руки и отнес в гостиную. Тихий плач вылился рыдания, громкие стоны раздавались эхом по квартире.
– Один из этой шайки… Я пыталась им объяснить, но они и слушать ничего не хотели. Сначала было страшно. А потом я увидела страх и ужас в их глазах, когда они смотрели на своего подельника. Наверное, в тот момент я поняла: они ничего мне не сделают, ничего. Я была им нужна живая и здоровая. Но я забыла про Джима… Они не угрожали его убить… Двое держали меня. Один оттягивал за волосы, заставляя смотреть на то, что другие делали с Джимом. Я видела, как они отрезают ему пальцы один за одним. Я пыталась им говорить, объяснять. Шок и страх на лице Джима… Он не жаловался. Он терпел. А я видела его улыбку… Вопреки всему… Она больше напоминала гримасу. А потом он сказал: «Алекс, не волнуйся, ты мне потом быстренько все пришьешь назад.» Я не уверена, почему он это сказал… То ли хотел ускорить неизбежное, то ли подбодрить меня. А они... они начали снимать кожу… В тот момент у меня все похолодело… Меня захватило отчаяние… Джим уже не пытался улыбаться… В тот момент он и боли, наверное, не чувствовал… Он не кричал… Это были тихие смиренные стоны. А потом его прорвало. Один их них начал вырезать мышцы, а второй – разрезать живот. Если бы Джим впал в беспамятство… Но я видела, что его взгляд не был отрешенным, он издал вопль… А эта скотина медленно продлевала неглубокий порез от солнечного сплетения вниз… Меня охватила ярость… Такая… Я когда вспоминаю мне становится страшно… Это была не злость, не инстинкт самосохранения… Это была ярость такая сильная, неконтролируемая, всепоглощающая ярость… Все произошло как будто не со мной. Я не помню всего. Только обрывки… Выражение ужаса на глазах Джима… – Она посмотрела в глаза Рику: – Ты знаешь, что он боялся не смерти, а меня?
«Джиим! Дыши!... поворот вправо… маневр… захват… тьма… ярость… Дыши!... удар… нож… тьма… дышать надо дышать… темно… кругом темно… удар… захват… Джим! Живи!... тьма… ужас в глазах Джима… трупы… кругом трупы… темно… руки в крови… пустота… ужас… страх… Дыши!... Разряд... взгляд застыл… глаза стеклянные… тьма… кровь… трупы…»
Она впала в беспамятство. Рик слышал, чувствовал и видел как она… Видел ее удовлетворение… Видел ее страх… Слезы… Она смотрела на свои руки с непониманием, потом приходило осознание. Ужас… Липкий ужас… Слезы текли и текли. Потом бессилие… Безучастность…
Тишина длилась вечно, а потом она снова заговорила:
– Я убила шесть человек, шесть взрослых сильных мужчин, шесть профессиональных убийц… Я не помню как это произошло. Я помню только ужас и страх на лице Джима, страх передо мной. Руки в крови… Спустя где-то месяц мне начали сниться кошмары… Я закрывала глаза и раз за разом видела глаза Джима, раз за разом опускала взгляд на свои руки… Я старалась скрывать… Когда работала до потери пульса, а потом проваливалась в сон, вставала очень рано, я не доходила до той стадии сна… В течение четырех месяцев это удавалось скрывать. Однажды я просто не услышала будильника... Я спала и спала. А потом снова кошмар… Рядом был Шон. Я начала его душить... Через неделю я была уже в Чикаго. – Она вжалась в него.– Рик, а если это никогда не кончится?