— Да что же сегодня за день? — Гермиона чуть не расплакалась, когда горшок с корешками бадьяна выскользнул у нее из вспотевших ладоней и разлетелся на кучу осколков.
День и правда выдался не из лучших: МакГонагалл раскритиковала ее попытки сложной пространственной трансфигурации; Гарри, который, как она надеялась, ей в этом поможет, после обеда куда-то исчез, и в завершение всего, когда Гермиона отправилась на его поиски, вместо Гарри она обнаружила Рона. А заодно нашла еще и Лаванду, целующую ее парня взасос. Не день, а какое-то вечное дежавю. А она-то так надеялась, что после войны можно будет зажить спокойно и счастливо.
— Потому что бревно! Ты в постели бревно! Так чего же ты хочешь? Он теперь мой! — кричала перепуганная Лаванда, смаргивая быстрые злые слезы, и хоть Гермиона понимала, что у соперницы просто случилась истерика, все равно было ужасно обидно.
Может быть, потому что Лаванда кричала чистую правду? Любовница из Гермионы — как из Снейпа танцор. У Рона хватало деликатности не говорить ей этого вслух, но секс между ними всегда был просто ужасен, и Гермиона во всем винила себя. Ну, вот такая она уродилась, что ей ничего этого просто не надо. Это был едва ли не первый случай, когда она на своем горьком опыте убедилась, что учебники могут ей помочь далеко не во всем.
Лаванда наступала на нее, сжав кулаки, Рон растерянно хлопал глазами, даже не пытаясь вмешаться в девичью ссору, и Гермиона, махнув на них обоих рукой, просто ушла. Не драться же ей, в самом деле.
Любая нормальная девушка после такого прогуляла бы занятия, например, как та же Лаванда. Но Гермиона не могла позволить себе такой слабости. Поэтому на Травологии она так старалась держать лицо, не глядя на виновато склоненную голову Рона, что толком не слышала, о чем говорит мадам Стебль.
Не то чтобы Гермиона так уж любила Рона — чувство, соединяющее их воедино, носило какое-то другое название. Пусть между ними не всё было гладко, но все-таки это был ее парень. У них были совместные планы на будущее и давняя дружба. Как он мог так с ней поступить? Как посмел все перечеркнуть слюнявыми поцелуями? Причем снова? Гадость, какая гадость!
Чувствуя, что глаза начинает щипать, Гермиона невольно сжала палочку в руке чуть сильнее, чем нужно, и горшок с расцветающим папоротником лопнул, сминая черепками цветок.
— Мисс Грейнджер! Что вы делаете? — мадам Стебль испуганно кинулась к ней, не сводя глаз с разбившегося горшка. — Где вы сегодня витаете? — расстроенно кричала она, пытаясь пальцами, перепачканными в земле, оживить зеленые листья. — От вас я никак этого не ожидала! Иди ко мне, бедный мой, — она так огорчилась потере, собирая останки цветка, что даже не могла смотреть в сторону Гермионы.
— Позвольте… я все исправлю, — пролепетала полностью уничтоженная Гермиона и неуверенно протянула руку к цветку.
— Никаких “я исправлю”, — мадам Стебль сердито зыркнула на Гермиону из-под нависших бровей и отвернулась от нее всем корпусом, пряча цветок у пышной груди. — Вечером отработка в третьей теплице. И не спорьте, — сухо обронила она.
Но Гермиона вовсе не собиралась с ней спорить. Планов на вечер теперь у нее все равно не было.
И вот теперь она стояла в теплице, рядом с лопатами и граблями, и с досадой смотрела на очередной разбитый горшок под ногами. Ну почему все это происходит именно с ней?
А тут еще этот Забини, который неизвестно за что тоже получил отработку, и за сегодняшний вечер своими пошлыми шуточками ее уже просто достал.
Забыв о заклинании, Гермиона присела и начала руками собирать черепки.
— А у тебя хоть раз с кем-то было? — Забини уселся рядом с ней и навалился плечом на ее плечо, помогая собрать рассыпанные корешки. Почему-то он тоже не торопился применять заклинание. — Не верю! Ты вся такая до невозможности правильная. Наверняка, еще девственница.
Он замер, повернув к ней лицо, и с любопытством дожидался ответа. Его голубые глаза откровенно смеялись, и Гермиона неожиданно почувствовала желание что-то ему доказать.
— Представь себе, было, — с вызовом сказала она, энергично встряхивая черепки и стараясь не вспоминать о той паре неловких раз, когда они с Роном, не зная, куда девать от смущения руки и ноги, даже толком не раздеваясь, пытались сыграть в любовь.
На Блейза с ее черепков упали комья земли, но Забини это не смутило ни капли.
— С Уизли? — он отряхнулся и, прочитав смущение на ее лице, тихо хмыкнул: — Могу себе представить. Скорее всего, он безумно изобретателен.
Блейз вкрадчиво прикоснулся к ее руке, и прежде чем Гермиона успела ее отдернуть, вложил ей туда большой корень и отвернулся.
Гермиона сердито посмотрела на него и запихнула корень в мешок.
— Представь себе, в постели не всегда важна изобретательность, — резко ответила она, надеясь его смутить. — Иногда важна просто любовь.
— Любовь. Ну конечно, — Блейз обернулся и через плечо послал ей такой понимающий и насмешливый взгляд, что смутилась она сама. — Сказки для новичков и лентяев, — он резко поднялся, отряхивая руки от налипшей земли. — Не спорю, иногда они и правда работают. С такими как Уизли. Ему ведь и правда исключительно повезло, — он смерил сидящую на полу Гермиону с ног до головы таким восхищенным взглядом, что она почувствовала, как краснеет от его неприкрытого восхищения. Она уже и забыла, что на нее можно так смотреть.
— Забини, отвяжись, ты не в моем вкусе, — отмахнулась она, чтобы скрыть неловкость, и откинула волосы за спину, вставая следом за ним.
Блейз следил за ней насмешливыми ласковыми глазами, и это Гермиону ужасно смущало. Поставив на стол мешок с собранными корешками, она неуверенно оглянулась и потянулась наверх за новой коробкой.
Длинные лианы попытались дотронуться до ее волос, и Гермиона их раздраженно отбросила в сторону.
— Помоги мне лучше достать страстоцвет, — попросила она Забини, чтобы его хоть чем-то отвлечь от разглядывания ее фигуры.
— Помочь тебе? — напирая на слово “тебе”, подхватил Блейз. — С радостью.
Гермиона ожидала, что он пошлет в коробку беспалочковое заклинание, но вместо этого Блейз легко подхватил ее как пушинку и поставил себе на плечи, придерживая за щиколотки сильными уверенными ладонями.
— Что ты делаешь? — неуверенно балансируя у него на плечах, она попыталась уцепиться за верхнюю полку, и ближайшая лиана, словно обрадовавшись, тут же обвила ее за запястье.
— А? — он задрал голову вверх и задумчиво уставился ей прямо под юбку.
— Придурок! — Гермиона, выдернув руку из зеленого плена, скатилась с Забини так быстро, что испугалась, что сломает себе что-нибудь. — Ну почему ты такой озабоченный идиот? — возмущенно спросила она.
Но Забини ничуть не смутился:
— Потому что ты мне ужасно нравишься, Гермиона, — все так же ласково улыбаясь, он смотрел на нее уверенным взглядом, и в его глазах не было привычной насмешки, лишь одно нескрываемое восхищение.
Гермиона раздраженно откинула с лица прилипшие волосы.
— Тебе нравится половина Хогвартса, — сердито сказала она. — И сомневаюсь, что только половина. Тебе нравятся все.
— Сознаюсь, что поделать. Я такой, какой есть… — Забини покаянно развел руки в стороны и улыбнулся ей белоснежной улыбкой. — Но, поверь, для тебя в моем сердце всегда было особое место. Даже если ты не носишь кружевное белье, — он выразительно указал глазами на ее подол и так заразительно засмеялся, что Гермиона не выдержала и рассмеялась следом за ним. Все равно этого бабника ничем не исправить. Ну, вот такой он, какой есть.
— Черт с тобой, пойдем перебирать аконит, — отсмеявшись, предложила она.