– Я могу покалечить тебя случайно. Ты второй раз по моей вине в клинике.
– Ерунда, – отмахнулся я, – мне и раньше частенько доводилось валяться в больничке. Служба располагает, знаешь ли.
– И о чем, по-твоему, мы могли бы договориться? – голоса скрейлов бедны интонациями, но я уже научился почти безошибочно улавливать тонкости.
– Например, о том, что сначала ты получаешь удовольствие, а потом пытаешься доставить его мне. Потому что после оргазма само соитие для человеческого организма гораздо менее приятно, чем могло бы быть.
– Почему ты раньше не сказал?!
– Никто не спрашивал, – хмыкнул я в ответ на его возмущение, – а теперь я решил воспользоваться чувством вины мужа и выбить себе преференции.
– Они твои, – по голосу я чувствовал, что он улыбается.
– Скрепим договор рукопожатием?
Он накрыл мою руку своей и легонько сжал, я ответил тем же, и почему-то никто из нас не стремился разорвать это рукопожатие, давно вышедшее за рамки формального подтверждения намерений.
Я лежал и думал: как странно, что в такой элитной клинике где-то шуршит мышь. Этот звук привлекал внимание и заставлял напрягаться, хотя к мелким грызунам я совершенно равнодушен. И только спустя довольно много времени я догадался, что звук шел из штанов дорогого супруга. Я даже приподнялся на локте и уставился на то место, где под свободной черной накидкой должен был быть пах. Нет, ошибиться было нельзя – шуршание раздавалось оттуда! Я положил свободную руку поверх слегка шевелящейся ткани и погладил.
– Не волнуйся, маленький. Все хорошо!
Скрейл поперхнулся воздухом и закрыл ладонью глаза. Вот что опять не так? Правда, руки моей он так и не выпустил.
Из чистого исследовательского интереса я погладил половой орган супруга еще раз, тот замер под моими пальцами, а потом, будь я проклят, стал тереться, как будто ласкаясь. Интересная реакция, однако. Имеет ли муженек к ней какое-то отношение, или это чисто выходки излишне самостоятельного члена?
– Я тут подумал, что с точки зрения нашего плана по добыче некого полезного ископаемого, – на всякий случай я не называл вещи своими именами, – данная ситуация очень хороша.
– В смысле? – муж убрал руку от глаз и посмотрел на меня.
– Смотри, допустим, из-за жестокого обращения я нарушаю контракт и сбегаю на известный астероид. Ты обращаешься за помощью в поисках блудного супруга, скажем, недели через три-четыре. Потом прилетаешь в сопровождении ответственного лица и возвращаешь меня домой. А за это время я разбираюсь с охраной, сигнализацией, особенностями хранения и так далее.
– Это риск.
– Ерунда, все будет хорошо. Я уже и документы сделал, и справки навел. Это был просто недостающий штрих для убедительности придуманной истории. А то выглядело странно – наниматься в охрану на месяц и возвращаться потом к мужу. Нет, так уж точно никто не догадается.
– Ты не сможешь сбежать на самом деле, – тихо сказал Ай-Лау, – в твоей крови микрокапсулы, которые настроены на уничтожение при нарушении контракта.
– Но я же его при озвученном раскладе не нарушаю?
– Нет.
– Хорошо. С остальным разберемся потом.
***
С побегом вышло все достаточно удачно. Прямо из клиники, практически в чем был, я отправился в район, где обретались нужные люди. Мой видок сначала вызвал смех, а после рассказа о моем житье-бытье – горячее сочувствие, которое вылилось в новые документы, экипировку, выемку чипа и нужный контракт. Слупили за помощь, конечно, неслыханные деньжищи, которых у меня не было, так что пришлось писать долговые расписки, но дело того стоило – через день я уже был в космпорте на борту нужного корабля.
Внутри все дрожало от предвкушения, я чувствовал себя важной шишкой, крутым шпионом, работающим под прикрытием. Адреналин зашкаливал. Хотя, конечно, в глубине души было немного ссыкотно, а ну как чертовы капсулы рванут? Но я старательно отгонял от себя эту мысль – годоний скрейлам был нужен как воздух, так что пока я придерживаюсь буквы договоренности, случиться со мной ничего не должно.
Астероид J-T-742 мало чем отличался от тех, что я уже видел. Разница была, пожалуй, только во внешнем виде казармы – ее, как и другие службы, явно проектировал какой-то поклонник шарообразных форм, и внешне все выглядело, как мыльные пузыри на поверхности воды. Но с другой стороны, вроде как достаточно продуманно, можно, не выходя на поверхность, пройти от жилого блока до охраняемого объекта.
– О, парни, новенький! – заорал какой-то недоумок из тех, которые, как правило, появляются в каждой казарме и начинают вести себя как крутые пацаны на зоне.
Я поморщился, скинул с плеча рюкзак с вещами и отодвинул его ногой, освобождая место для маневра.
– Пожалуй, возьму его под свое крылышко! – не унимался придурок.
– Маловаты они у тебя, не выросли еще, – я двинул ему ногой по яйцам и, заломив руку, уронил на пол. – Птенчик, взрослые дяди не любят выскочек и нахалов, а также намеков на их неумение постоять за себя. Понял?
Для того чтобы до него получше дошло, я поставил ногу в армейском ботинке ему на шею.
– Если скажешь, что нет, ты меня разочаруешь. Очень.
В полной тишине его согласное мычание было хорошо слышно всем. Я убрал ногу и дал пинка вставшему на четвереньки теперь уже бывшему главному.
– А теперь я хотел бы занять свободную койку.
В том же молчании один из парней проводил в нужный угол. Я кивком поблагодарил, но потом поймал за руку повернувшегося было уходить старожила казармы и тихо сказал:
– Передай другим, что мне терять нечего.
Он кивнул и отошел, а я стал обустраиваться. Служба теперь не доставит мне хлопот, потому что, зная такого рода шакалов, был уверен: демонстрация силы решает все. Они затаятся, но тявкать побоятся. Слишком свежи в памяти новостные сюжеты, когда списанные из элитных подразделений ребята разбирали таких молодцов на запчасти. Для моих целей это подходило идеально, одиночке легче сделать то, ради чего я сюда прибыл.
Расчет оказался верен. Проверять моих тараканов на прочность не решались. Наблюдали издали, с дружбой и разговорами не лезли. Обязанности свои я выполнял без нареканий, параллельно проводя разведывательные мероприятия. Как оказалось, служба охраны была довольно примитивной. На самом деле украсть без проблем можно было сколько угодно ценного минерала, но вот вывезти бы не получилось. Как раз при посадке на корабли и проводился полный досмотр. В связи с чем у меня сразу же возникла пара идей, и единственной сложностью теперь была невозможность связаться со своим Ай-Лау и скоординировать действия. Оставалось полагаться на экспромт, и на всякий случай я продумал несколько вариантов развития событий. И даже подобрал под свои габариты скафандр с реактивным двигателем в ранце. На всякий случай. Теперь же оставалось только ждать. По моим расчетам, до появления разгневанного супруга оставалось около недели, и, как назло, время ползло невыносимо медленно.
Я боялся думать о встрече, потому что… Да потому что как только я вспоминал о скрейле, тело охватывало такое желание, что оставалось только выть за неимением Луны на вечно торчащий на небосклоне Юпитер. И было в этом хотении что-то ненормальное, чему я пока не подобрал объяснения. Не любовь, в нее я как раз и не верил, а какая-то патологическая зависимость. Невольно закрадывалась мысль, а не было ли в секрете скрейлов какого-нибудь вещества, которое на людей действует как наркотик и вызывает такое привыкание. Единственным противоядием, которое оказалось мне доступно, была только тупая дрочка в сортире и запрет самому себе думать о… Понятно о чем.
Вызов в дежурку по громкой связи оказался внезапным. Вот вроде я все спланировал, подготовился, а все же растерялся. Первой мыслью было пойти, выяснить, в чем дело. По идее же еще дня три-четыре должно пройти до появления мужа, вдруг это ложная тревога и требуют явиться по какой-нибудь совершенно другой причине. Потом-то здравый смысл возобладал, и я поймал за шиворот техника и в лоб задал вопрос: с чего, мол, начальству понадобился. Тот ожидаемо ничего не знал, обругал меня-идиота, что задерживаю, у него самого срочное дело, надо бежать срочно разбираться с внеплановой посадкой на астероид какой-то шишки. Тут уж сложить два и два оказалось несложно, и я двинулся в сторону почти неиспользуемой части станции, туда, где за коробками со всяким барахлом припрятал загодя стыренный скафандр.