ПОВЕСТИ
Леонид Млечин
В лесу полночных звезд
В семь часов утра в токийском районе Асакуса скучно и серо, не то что вечером. Район крупных универмагов и театров, ресторанов и клубов, баров и дискотек оживает с заходом солнца. Утром — лишь поток автомобилей, направляющихся в деловые кварталы столицы, в Маруноути и Касумигасэки, и толпы одинаково одетых и одинаково спешащих на работу людей.
Маленький «пикап» Ёсико Сэгэва двигался в обратном от центра направлении. На свободном сиденье лежал список клиентов. Ёсико оставалось объехать еще три дома.
Сегодня, как и почти каждый день, они с мужем встали в половине четвертого утра, чтобы ровно в четыре быть на самом большом в мире рыбном рынке близ улицы Харуми. Исао и Ёсико Сэгэва держали небольшой ресторанчик, где посетителям подавали исключительно суси — блюдо из кусочков сырой рыбы, уложенных на колобки политого уксусом риса. Сырая рыба обязательно должна быть свежей, и они ежедневно обновляли свои запасы. Рыбный ресторанчик достался им от рано умершего отца Есико. Родители Исао погибли в войну. Сэгэва усыновили его, дали свою фамилию. С детства Ёсико привыкла начинать утро с поездки на рыбный рынок, раньше с отцом, теперь с мужем.
На огромном, пахнущем морем рынке — тысячи людей: рыбаки, покупатели и туристы. Оптовый рынок — одна из достопримечательностей Токио. Покупатели — повара больших ресторанов и владельцы мелких, хозяева рыбных лавок в высоких, до колен, резиновых сапогах — тщательно выбирали рыбу.
Сэгэва знали, у кого из рыбаков самый хороший товар. Отбор рыбы — ответственное дело. Если суси не понравится, завтра постоянные клиенты пойдут к конкурентам, а ресторанчик Сэгэва, как и большинство таких мелких заведений, существовал благодаря постоянным посетителям. Кое-кто из них заказывал суси на дом.
К приготовлению суси Ёсико не допускали. И ее отец, и Исао считали, что это не женское дело. В пять часов утра Исао Сэгэва с рыбой приезжал в ресторан, где его уже ожидали двое помощников — молодых ребят.
В Токио почти десять тысяч ресторанов, где можно поесть суси. Сэгэва открывали свое заведение в десять утра и работали без перерыва почти до полуночи. Коробки с суси для тех, кто регулярно заказывал это блюдо на дом, Исао готовил сам. К рыбе — грибы в соевом соусе и овощи, приправленные имбирем. Отдельно в каждую коробку клали кувшинчики с соевым соусом, лимонным соком и хреном — это приправа.
Суси, доставленное на дом, — дорогое удовольствие. Только состоятельные люди могут себе это позволить. Низко кланяясь, Ёсико Сэгэва вручала коробки прислуге своих клиентов.
Последним в ее списке значился Нирадзаки — депутат парламента от оппозиции.
Дверь в этом доме открывалась только после того, как бдительная привратница получала от жильцов соответствующей квартиры подтверждение, что они действительно ждут этого человека. И Ёсико Сэгэва, хотя обе привратницы, сменявшие друг друга, знали ее в лицо, пришлось подождать, пока не завершатся телефонные переговоры, сопровождавшиеся извинениями за беспокойство. Поблагодарив привратницу, Ёсико пошла к лифту. Лифт был занят, и желтый огонек, отмечая этажи, полз вниз. Двери раздвинулись...
На крик Ёсико прибежала пожилая привратница с журналом комиксов в руках.
Молодая женщина, насмерть перепуганная, прижалась к стене. Коробка с суси упала на пол, нежные ломтики тунца валялись на ковре. Из открывшегося лифта торчали худые ноги в идеально начищенных черных туфлях. Где-то в глубине лифта, залитого мягким светом ламп, многократно отраженных зеркалами, виднелась отливающая серебром голова с неестественно выпученными глазами.
Над младшим инспектором Акидзуки в токийском полицейском управлении посмеивались. За ним водилась одна слабость, вполне оправдывавшая поэтическое сочетание двух иероглифов, составивших его фамилию, — «осенняя луна». Младший инспектор увлекался старинной поэзией. Весной он донимал коллег, декламируя хокку о распускающихся в апреле цветках сакуры:
Если одну неделю с языка у него не сходила хрестоматийная хокку Басе:
то, скажем, в следующий понедельник он радовал своего соседа по комнате только что открытым для себя хайку XVIII века:
Всю эту неделю он восторгался танка Какиномото Хитомаро:
Поэтические склонности, однако, не мешали младшему инспектору Акидзуки заниматься своим прозаическим ремеслом.
— Мы приехали через несколько минут после вызова, — докладывал он своему начальнику. — Труп Нирадзаки обнаружила Ёсико Сэгэва. Она привезла суси для семьи Нирадзаки, которая заказывает это блюдо в ресторане Сэгэва уже несколько лет. Ёсико приезжает в этот дом два раза в неделю в одно и то же время. Служанка семьи Нирадзаки забирает у нее рыбу и расплачивается.
— С самим Нирадзаки Сэгэва встречалась?
— Только в их ресторане. Обычно Нирадзаки вставал поздно. У него плохой сон, засыпал только под утро. Когда я поднялся на десятый этаж, никто из семьи еще ничего не подозревал. Служанка была на кухне. Жена Нирадзаки — она только что проводила мужа — и сыновья завтракали.
— Когда вы сказали им, что произошло, не заметили ничего странного?
— Нет, — решительно ответил Акидзуки. — Они вели себя так, как ведут люди, потерявшие близкого и дорогого человека.
— А почему Нирадзаки вышел из дому так рано?
— Когда его жена смогла отвечать на вопросы, она сказала, что мужу позвонили из штаб-квартиры партии и попросили срочно приехать.
— Проверь на всякий случай.
Акидзуки сделал пометку в блокноте.
— Теперь самое сложное, — младший инспектор наморщил лоб. — Ровно в семь часов жена Нирадзаки закрыла за ним дверь. Часы висят у них в коридоре, идут правильно. Старший сын тоже слышал звук захлопывающейся двери и посмотрел на часы. В семь часов пять минут в дом вошла Ёсико Сэгэва, вызвала лифт. Значит, Нирадзаки был убит в этот промежуток.
Начальник отдела вытащил из папки судебно-медицинское заключение: «Смерть наступила от ушиба шейного отдела позвоночника с вывихом 6-го шейного позвонка и сдавлением спинного мозга».
— В нашей практике не первый случай, — заметил Акидзуки. — Тренированная ладонь человека, который занимается каратэ, ломает шею, как молот.
— Получается, что его убили прямо там, у лифта, в двух шагах от собственной квартиры. Соседи?
Акидзуки покачал головой:
— На лестничной площадке еще две квартиры, обе пустуют. Я пригласил домовладельца и в его присутствии осмотрел квартиры — никого... Вообще не занята половина квартир: среднему токийцу такой дом не по карману. Привратница клянется, что в этот день она не впускала и не выпускала никого постороннего.
— Итак, у нас три версии, — подвел итоги начальник отдела. — Первая: Нирадзаки убили в собственной квартире. Вторая: убийца — кто-то из жителей дома, или он спрятался в одной из квартир. Третья: убийца вошел и вышел из дома незамеченным.
— Извините, но третья версия выглядит фантастической, — Акидзуки позволил себе улыбнуться, — а первая невозможна. Оба сына Нирадзаки — весьма изнеженные юноши, они никогда не занимались каратэ, я видел их руки. Жена и служанка, разумеется, отпадают. Возможно, что убийца еще в доме, но я оставил там полицейского в штатском. Ночью никто не пытался выйти из дома.
— Я не понимаю, как труп оказался в лифте?
Младший инспектор пожал плечами:
— Наверное, Нирадзаки был убит в лифте, преступник вышел, а Сэгэва вызвала лифт и...