Никита Филатов
Последняя ночь майора Виноградова
Последняя ночь
Ныне живы, а завтра мертвы, —
Говорил Мономах, —
И другие придут и возьмут
То, что собрано нами…
Мы явились в последнюю ночь.
Мы роздали впотьмах
Кому плеть, кому медь,
Кому стынь, кому синь с облаками.
Евгений Лукин
Пролог
Это очень больно, когда в тебя попадают… Даже если осколок только обожжет плечо, коснувшись его и оставив после себя рваную, набухающую кровью борозду.
— Ох, бли-ин!.. — Денис ухватился здоровой рукой за рану, но пальцы сразу же стали горячими, липкими и чужими.
Опять громыхнуло.
На этот раз глуше и с расстояния, относительно безопасного: то, что некогда было припаркованным у самой трамвайной остановки «опелем», теперь представляло собой темный, бесформенный силуэт в клубах дыма и грязного пламени. Запоздало посыпались стекла в соседних квартирах и офисах…
Закричали — сначала женщина, потом ребенок. Кто-то пытался командовать, кто-то плакал, сбившиеся в кучу машины перегородили проезд, рыча захлебнувшимися от страха двигателями.
Меньше всего это походило на привычный шум городских улиц. Вскоре, однако, все второстепенные звуки перекрыл истеричный вой милицейской сирены.
— Младший лейтенант Нечаев! Уголовный розыск.
— Спасибо. Тоже, гляжу, зацепило? — Пареньку в форме и со значком ГАИ поручили переписать свидетелей, и теперь он возвращал Денису служебное удостоверение.
— Да, слегка. — Нечаев поморщился и показал глазами на внутренний карман своего пиджака:
— Пожалуйста, засунь — вот сюда! А то мне, видишь, никак…
Действительно, рану уже обработали и перевязали, но ладонь по-прежнему чернела высыхающей кровавой коркой: руки отмыть никто не предложил, а сам как-то постеснялся…
— Нет проблем! — улыбнулся коллега.
— Спасибо.
Удостоверение было новенькое, выданное только на прошлой неделе, и пачкать его не хотелось.
— Далеко живешь? Можем подбросить, когда закончим.
— Да нет! Мне здесь, чувствую, придется еще…
— А что такое? — удивился собеседник.
— Я же местный… Как раз эту территорию и обслуживаю — вон, от памятника и до границы района. Так что — моя «земля»!
— Повезло-о… — понимающе покачал головой коллега. — Но, в общем, смотри. Имеешь право послать их всех.
— Имею, — согласился Денис. Но было ясно, что предложением он не воспользуется. — Спасибо.
— Будь здоров! Желаю удачи.
К сотрудникам уголовного розыска в других милицейских службах относятся с определенной долей снисходительной зависти, поэтому гаишник кивнул Нечаеву и отправился возвращать документы уже переписанным свидетелям.
Пахнуло догорающей автомобильной резиной… Пламя сбили довольно легко, но из-под слоя химической пены продолжали цедиться в небо дымные язычки.
Вообще, ребята из Госавтоинспекции сработали на удивление толково — поток машин, притормаживая, направился по встречной полосе, а на повороте уже один за другим дребезжали скопившиеся за четверть часа трамваи.
Главной проблемой оказались зеваки — специальных ограждений, как обычно, не хватило, и задерганные, злые милиционеры с трудом оберегали место происшествия. Толпа, впрочем, вела себя не слишком агрессивно, да и глазеть с точки зрения избалованных острыми ощущениями соотечественников стало вскоре практически не на что: раненых вывезли, и только у края проезжей части одиноко белело прикрытое простыней тело.
Судя по всему, женское.
Снова пошел дождь… Аккуратно, стараясь не наступать на многочисленные пятна, стеклянную крошку и вспоротые взрывом куски асфальта, Денис вернулся на тротуар.
— Кто такой? — Навстречу шагнул здоровяк с физиономией отставного десантника. Вид у него был грозный: автомат на плече, галстук ручной работы и распахнутые полы двубортного пиджака.
— Нечаев, уголовный розыск. А вы, прошу прощения?
Парень был явно не свой, не милицейский — подобным образом обычно одевают службы безопасности крупных коммерческих фирм или привилегированные силовые структуры.
Так и оказалось:
— Мы прикомандированные… Из Главного управления охраны! — Автоматчик сделал неопределенный жест за спину, в сторону того, что совсем недавно было парадным входом шикарного офиса. Рвануло, видимо, как раз между дверью и «опелем» — и слава Богу, что из-за оцепления этот участок тротуара не просматривался.