Краем глаза вижу, как Франклин прячет улыбку.
— Передай нам все, что нароешь, — продолжает Анжела. — Это интервью однозначно потребуется к двенадцатичасовому выпуску, — И, махнув ладонью, разворачивается. — Чао, писаки.
Мой мозг сейчас взорвется.
К двенадцатичасовому выпуску? От меня ждут, что я проделаю весь этот путь до Лексингтона в компании пассивно-агрессивного фотографа-фрика с коммуникативными навыками проблемного подростка, сделаю жалостливое, глубокомысленное интервью с безутешной вдовой, после чего вовремя вернусь на станцию, чтобы соорудить из этого материала нечто связное, адекватное и интересное — к двенадцатичасовому выпуску?
Отлично. Я справлюсь.
Но просто на заметку: в таком случае мне никогда не удастся найти материал для ноябрьского сюжета. Смотрите реалити-шоу «Новости» на нашем канале. Последние события: если в этом году Чарли засыпется, то ее тут же вышвырнут с острова большинством голосов.
Глава 2
— Ну и куда нам, Чарли? Тебе передали инструкции?
Забираюсь в бледно-зеленый «форд-краун-виктория», выданный Уолту телеканалом, и отчаянно пытаюсь найти место для кейса и стаканчика с недопитым латте среди груды гудящих и сверкающих радиопередатчиков, потрескивающих по лицейских раций и сканеров. Саму машину парень называет — видимо, на полном серьезе — уолт мобилем.
Не дав мне даже пристегнуть ремень, Уолт резко трогается с места, и вместе с гравием, взлетевшим в воздух с подъездной дорожки, кидаются врассыпную вооружившиеся фотоаппаратами туристы.
— Поживей! — выкрикивает Уолт, высунувшись из окна. — Ну, так чью жизнь ты сегодня собираешься сделать несчастной, Чарли? — язвит он.
— Очень смешно, — отвечаю я, наконец справившись с ремнем безопасности. — Тем более, если уж на то пошло, она и так несчастна. Слышал сегодняшнюю новость о жертве автомобильной аварии? Его жена согласилась пообщаться с нами. Странно, тебе не кажется? Я бы не стала раздавать интервью телевизионщикам, если бы у меня погиб муж. В общем, она живет в Лексингтоне. — Вынимаю листок, который дал мне Франклин. — В инструкциях написано…
Уолт прибавляет скорости, видимо выражая тем самым свое глубочайшее презрение.
— Я и так знаю, как туда ехать. Лексингтон, говоришь? Нехило.
Погрузившись в свой унылый мир, Уолт принимается тыкать на кнопки в поиске радиостанций и изредка выкрикивает ругательства в адрес не угодивших ему водителей, коих оказывается подавляющее большинство.
Мне нет дела до всего этого. Я недовольно хмурюсь, но не от противного шума. Нет еще и половины десятого утра, а уже два человека сказали мне, что мое время прошло. Что они не могут — или не хотят? — показать меня по телику. Надменное отношение Анжелы я еще как-то могу списать на ее желание вывести меня из себя. Но Тэдди? С этим сложнее. Он милейший из всех наших ребят, трудолюбивый, надежный. Так что в его словах не было ничего личного — только чистый профессионализм. Картинка не в фокусе. Уровень громкости зашкаливает. Чарли — слишком старая. Прислонившись лбом к прохладному стеклу, печально гляжу в окно.
Не то чтобы сорокашестилетие стало для меня сюрпризом. Вот тебе сорок пять, а следом за тем сорок шесть. Ну а потом, довольно скоро, сорок семь. Благодаря счастливому стечению обстоятельств — хорошие гены, качественная косметика и ненавистные, но упорно выполняемые упражнения — я выгляжу моложе своего возраста. Но я не тешу себя, так как знаю: на местном новостном телеканале гламура ничуть не меньше, а то и больше, чем настоящей журналистики, и поэтому я уже начала откладывать деньги на пластическую операцию. Когда-нибудь пригодятся.
Но в то же время я сумела-таки найти свою нишу в расследовательской журналистике, поэтому мне больше не приходится спотыкаться о различные подводные камни, которых не миновать простому «уличному» журналисту. Скажем, если вещаешь о каком-нибудь пожаре, то надо непременно стоять возле этого пожара, даже если по другую сторону от горящего здания освещение лучше. Даже если ветер развевает волосы и они приклеиваются к накрашенным губам, а брызги воды из пожарных шлангов размазывают по лицу тушь на манер тинейджера-гота. Эту часть новостной журналистики я торжественно завещала двадцатилетним новичкам.
Опустив солнцезащитный щиток, быстро сверяюсь с зеркальцем. Выясняется, что моя новая дорогущая примочка для здоровой сияющей кожи чуда не сотворила и круги у меня под глазами по-прежнему темнее самих глаз. Но в остальном разве все так уж плохо? Щурюсь, пытаясь разглядеть отражение получше, но ничего не выходит, потому что я в контактных линзах и вблизи вижу плохо. Если надеть очки для чтения, то станет виднее, но тогда я не смогу понять, как выгляжу на самом деле, — ведь я буду в очках для чтения.