Выбрать главу

1.

Снаряд просвистел над головой и разорвался где-то за крышами домов, никому не причинив вреда. Тёплая осень 2015-го будоражила Анатолия и не давала сидеть дома в четырёх стенах. Горняцкая Горловка — угольный центр Донбасса — без малого два года находилась в осадном положении. Поначалу оккупанты били по мирным кварталам из пушек и «градов», окружив эту неприступную для них цитадель с трёх сторон. И лишь на юге тоненькая полоска шоссе соединяла город с таким же осаждённым, умытым кровью Донецком. Несколько раз неприятель ставил на этой дороге жизни свои блокпосты, перекрывая снабжение. Но снова и снова, неся потери, ополченцы сметали «укропов», и шла помощь к защитникам несокрушимой твердыни.

Первая военная зима была суровой. В бессильной ярости нацисты на захваченной территории грабили беззащитных пенсионеров, которым некуда было бежать от своих домов. Несчастные жили и умирали в сырых подвалах — от бомбёжек, голода и холода. А в это время широким мутным потоком текли на запад «посылки с фронта» — оргтехника, телевизоры, чайники, пылесосы. Грабители тащили всё, вплоть до детских игрушек и постельного белья.

Многотысячные потери под Иловайском и на Саур-Могиле лишь подстегнули изуверов к неимоверной жестокости, убийствам и изнасилованиям. Подобно немецко-фашистским захватчикам, изверги из Правого сектора ненавидели всё русское, называя эту древнюю, обильно политую кровью великороссов землю даунбассом, а её жителей — ублюдками и недочеловеками. Каждому бандеровцу в случае победы была здесь обещана «копанка» с углем и рабы-шахтёры в придачу. Ради этого нацисты были готовы на всё.

Новые хозяева жизни, пришедшие с запада, разговаривали с сильным польско-немецким акцентом и не могли понять, почему после десятилетий мягкой украинизации и жёсткой назойливой агитации жители Донбасса так и не забыли свой родной русский язык? Даже несмотря на то, что любое заявление, любую бумагу им приходилось писать на «мове», а дети их учились исключительно в украинских школах и вузах.

2.

Анатолий вышел из дома затемно — благо, в ноябре светает поздно. Дочь Оксана с семьёй жила за линией фронта — в Дзержинске. Там, откуда регулярно била по северо-западным окраинам Горловки смертоносная артиллерия «укров». Её мужа забрали в армию больше года назад во время одной из многочисленных мобилизаций. Пару месяцев спустя он звонил домой, сказал, что убежит, не будет воевать против своих. И пропал — будто в воду канул. Долго несчастная женщина обивала пороги украинских контор и военкоматов. Плакала, просила, требовала. Но кому она была нужна со своим безысходным бабьим горем?..

Полтора километра до родной шахты Толя прошёл быстрым шагом, но запыхался. Было ему шестьдесят с лишним — годы брали своё. Ведь даже в советские времена забойщики, выходя на пенсию в пятьдесят лет, долго не жили. Силикоз — болезнь лёгких — у них можно было диагностировать по несмываемым тёмно-синим окантовкам вокруг глаз. Угольная пыль, навсегда въевшаяся под веки, образовывала там своего рода татуировку. Такая же чернота была и в лёгких. Надо было беречься, но куда там! Пили, курили, и через пару лет относили молодых пенсионеров вперёд ногами на лысый бугор. Даже тех, кто всю жизнь берёгся — не снимал респиратор в шахте, как это делали многие.

Анатолий всё это знал с детства. А потому, отбарабанив пять лет забойщиком, заработав на жизнь, женился и ушёл бойцом в отряд горноспасателей. Работа, конечно, не очень пыльная — силикоз не получишь, но аварии под землёй случались с ужасающей регулярностью.

Услышав тревожный вой сирены, спасатели в пожарном порядке мчались к своим машинам и уже там, на ходу, переодевшись, готовили необходимые инструменты и приспособления. Лезли в самое пекло, спешили. Рискуя жизнью, освобождали из-под завалов попавших в беду шахтёров. Но очень часто после длительного упорного труда находили они под толщей земли лишь бездыханные мёртвые тела.

И тогда, спустя несколько дней — отмытые от грязи и копоти, облачённые в кроваво-красные деревянные костюмы, лежали погибшие горняки под тяжёлыми кистями бардовых знамён в фойе городского Дома Культуры, служа безмолвным укором тем, кто послал их на смерть, не обеспечив должного уровня техники безопасности. А молодые вдовы в чёрных платках с пустыми, невыплаканными ещё глазами стояли рядом, пытаясь утихомирить неразумных детей своих сгинувших под землёй мужчин. Ненадёжна и изменчива судьба шахтёра!

Анатолий не боялся смерти. Всю жизнь он ходил под ней, и до сих пор эта малосимпатичная женщина с косой относилась к нему более-менее благосклонно. Вот и теперь он надеялся, что перейдёт линию фронта как обычно, без приключений. Тем более что Донбасс — это сильно пересечённая местность, изрытая глубокими оврагами-балками, изобилующая древними курганами и рукотворными терриконами — огромными пирамидами, с вершин которых десятилетиями сбрасывалась из вагонеток ненужная пустая порода.