— Э-э, — проговорил Петр, — да, я смотрю, ты неглуп!
— Так точно, господин бомбардир-капитан.
— Что — так точно? — переспросил Петр.
Солдат смутился.
Петр рассмеялся.
А через несколько дней, забрав Меншикова, Петр уехал в Новгород. Помчался
Петр собирать новые полки да подгонять поотставшие в пути обозы.
Всю дорогу Петр ехал молча, все о солдатской притче думал.
«СТРАХ —ОН ХУЖЕ СМЕРТИ!»
Солдат Федор Грач сидел в окопе. Держал Грач в руке фузею, ждал, когда
подойдут шведы. Отродясь еще не приходилось Федору стрелять из ружья. Не
обучив ружейным приемам, так и послали на войну.
— Боязно? — спрашивает Федора сосед по окопу, усатый, уже немолодой
солдат.
— Боязно, — отвечает, краснея, Грач.
— Оно и понятно, — говорит солдат. — А ты не думай о страхе. От него, от
страха, немало зла на войне бывает. Страх он еще хуже смерти.
В ночь перед приходом шведов выпал туман. К рассвету пошел снег. Начался
ветер, погнал в сторону русских снежные вихри. Холодный ветер леденил солдат.
Вьюжило. В двадцати шагах нельзя было различить друг друга.
Усатый солдат то и дело прикладывал к земле ухо — слушал, не идут ли
шведы.
Шведы появились неожиданно, словно из-под земли выросли. Обрушились
шведские стрелки на русские окопы.
Поднял Грач ружье, выстрелил. А что дальше произошло, уже и понять не
мог. Перемешались в окопах русские и шведские мундиры. И рад бы стрелять
Федор, а куда, не знает. Разыгралась вьюга, слепит глаза, где свой, где швед —
разобрать трудно.
И вдруг прошел слух: «Немцы предали». Оказывается, барон Галларт и другие
иностранные офицеры перешли на сторону шведов. Оставшись без командиров,
русские дрогнули, началась паника. Полки устремились к Нарове. Солдаты
бежали к единственному мосту через реку. Вместе со всеми бежал и Федор Грач. Бежал,
не видя ничего, бежал, спотыкался, падал, поднимался и снова бежал. Мост был
временный, легкий. Поравнялся Грач с мостом и вдруг вспомнил слова бывалого
солдата. Остановился Федор, повернулся к товарищам.
— Стой! — кричит. — Стой, братцы! Страх — он хуже смерти!
Кричит Грач, но никто не обращает на него внимания. Хватает Грач
товарищей за руки, хочет остановить, да где уж. Оттолкнули солдаты Федора в сторону,
побежали по шатким, прогибающимся доскам моста. Мост прогнулся. Деревянный
настил осел, коснулся воды. Забурлила вода, заклокотала. И вдруг мост не
выдержал. Оборвались непрочные пеньковые канаты. Скрипнул мост, развалился.
Смотрит Грач на Нарову — несет река свои воды, тащит в пучину русских
солдат.
Отвернулся Федор, сел на камень, схватился за голову. Вдруг слышит — кто-то
положил ему на плечо руку.
Поднял Грач голову, смотрит — перед ним бывалый солдат.
— Видишь, что страх делает? — обращается солдат к Федору.
— Вижу.
— То-то, — говорит солдат. — Знай. А сейчас бери фузею. Слышишь — справа
пальба идет. То царевы гвардейские полки — Преображенский и Семеновский —
бьются. Пошли на помощь. А что народ гибнет, на то и война. Тут кто страх
поборол, тот и есть настоящий солдат.
«ПУСТЬ САМ ЧЕРТ ВОЮЕТ С ТАКИМИ СОЛДАТАМИ!»
Подходя к Нарве, шведский король Карл говорил: «Московские мужики
разбегутся при одном виде моих солдат».
Однако вскоре королю пришлось изменить свое мнение. Не хотел, а все же
пришлось. Произошло это вот как.
Услышав сильную пальбу близ Наровы — а там бились преображенцы и семе-
новцы, — Карл бросился к своим войскам.
Король подоспел вовремя: гвардейцы оттеснили, отбили шведов. Того и гляди,
обратятся шведы в позорное бегство.
— Шведы, шведы! — закричал Карл. — С вами бог и ваш король! За мной,
шведы!
Солдаты воспрянули духом и с новой силой бросились в битву.
Слева, с невысокого холма, била русская пушка. С кипением врезались ядра
в шведские ряды, валили по нескольку человек сразу.
— Пушки, подать сюда пушки! — закричал Карл.
Несколько солдат бросились выполнять приказ. Вскоре появилась шведская
батарея.
— Огонь!
Ядра легли с недолетом, метрах в тридцати от русской пушки.
— Огонь! — закричал Карл.
Опять недолет.
С третьего выстрела легли шведские ядра рядом с пушкой. Поднялась снежная
пыль. Словно игрушечных, подкинуло в воздух и разбросало в разные стороны
русских солдат.
— Ура! — закричал Карл. — Ура! — и замахал шляпой.
Однако, когда улеглась пыль, король увидел: у пушки, словно вовсе и не было
залпа, стоит солдат. Карл посмотрел — у солдата нет правой руки. Весь бок пушкаря
залит кровью. Словно надломленный сук, торчит из плеча оголенная кость. Солдат
держит в левой руке запал, что-то кричит, наводит пушку прямо йа шведского
короля.
— Безумец! — закричал король.
В это время грянул новый выстрел, и Карл упал с лошади.
Когда король вылез из-под убитого коня и осмотрелся, на прежнем месте
солдата уже не было. Прихрамывая на ушибленную ногу, Карл поднялся на холм.
Рядом с русской пушкой, истекая кровью, лежал солдат. Глаза героя были
полузакрыты, губы произносили какие-то слова. Карл наклонился к умирающему.
«Русский шведа и одной левой бьет», — повторял упрямо солдат.
Уже потом, когда кончился бой, Карл пытался узнать, как звали героя. Однако
никто ответить королю на его вопрос не мог. Тогда Карл вызвал барона Галларта.
— Что за солдат, не знаю, — ответил Галларт, — однако, ваше величество, могу
вас заверить, что таких у русских немало. Не люди — безумцы. Пусть сам черт
воюет с такими солдатами!
Посмотрел Карл на Галларта, вспомнил свои слова, сказанные при подходе к
Нарве, задумался, ничего не ответил.
КАК МАЙОР ПИЛЬ СМЕРТЬ ПРИНЯЛ
Еще в Москве нагадала старая цыганка майору Пилю, что примет он смерть
от руки русского солдата. (Немец майор Пиль состоял на службе у русских.)
Нрав у Пиля был веселый, легкий. Посмеялся он над словами цыганки,
рассказал товарищам да и забыл. Вспомнил о них уже под Нарвой, в самый
разгар боя.
Узнав, что барон Галларт и другие иноземные офицеры изменили русским,
майор Пиль тоже хотел перейти на сторону шведов. Однако майору не повезло.
Перехватил Пиля русский солдат. Лицо у солдата здоровое, глаза злые. Майор
едва ноги унес. Хорошо, помогла вьюга.
— Фу ты, вредная! — помянул в эту минуту майор цыганку.
Отбежал Пиль в глубь лагеря, забился в офицерскую землянку, просидел там
до самого вечера. Все боялся майор, что вот-вот ворвется в землянку солдат со
злыми глазами. Потом успокоился. Мол, беда миновала, стал ждать, когда в
русском лагере наконец появятся шведы.
Однако шведы не шли. Не одержав победы над преображенцами и семенов-
цами, шведы прекратили бой.
А вечером к землянке подбежал русский солдат, стукнул в дверь, закричал:
— Господ офицеров на военный совет!
Пришел Пиль в генеральскую избу, а там все решено. Договорились генералы
послать к шведам своих послов просить о перемирии. Выделили князя Козловского
и майора Пиля.
Вышли послы на улицу. Кругом солдаты. Собираются солдаты группами, о чем-
то спорят, шумят, перебивают друг друга. Несутся в ночном воздухе солдатские
голоса.
— Не сдадимся шведам!
— Не отступим!
— Животы положим, а со стыдом не уйдем!
Обошли князь Козловский и майор Пиль солдат стороной. На всякий случай
обходили осторожно, крадучись. Двинулись к шведским позициям. Однако у
границы русского лагеря послов окликнули часовые.
— Стой! Кто такие? Откуда? — раздались звонкие голоса.
И сразу к послам из темноты подступило несколько человек.
— Да, никак, свои, — заговорили солдаты. — Да чего их сюда понесло?