Выбрать главу

Гинзбург Виталий

Разум и Вера

Виталий Гинзбург

Разум и Вера

Замечания в связи с энцикликой папы Иоанна Павла II "Вера и разум"

15 октября 1998 г. была опубликована энциклика папы Иоанна Павла II, название которой "Вера и разум" ("Ficles el ratio"). Кстати сказать, 16 октября 1998 г. исполнилось 20 лет со дня избрания кардинала Кароля Войтылы папой римским, и упомянутая последняя (13-я по счету) его энциклика приурочена, по-видимому, к этому юбилею.

1. "Вера и разум подобны двум крылам, на которых дух человеческий возносится к созерцанию истины. Сам Бог заложил в сердце человека желание познать истину и в конечном итоге познать Его, чтобы тот, познавая и любя Его, мог достичь полноты истины в себе самом" [I]. Такими словами начинается энциклика, посвященная проблеме отношений между верой в Бога, религией и богословием, с одной стороны, и разумом, наукой и философией - с другой. Папе 78 лет, и можно думать, что объемистая энциклика "Вера и разум" (в ней помимо введения имеется 7 глав. она разбита на 108 пунктов) является, так сказать. его богословским завещанием. Оно отражает видение места и содержания католицизма на начало третьего тысячелетия нашей эры. Как будут реагировать на энциклику богословы, судить не берусь. Что же касается философов и религиоведов, то они, безусловно, должны с большим вниманием отнестись к энциклике Иоанна Павла II -выдающегося и высокообразованного человека.

2. Позволю себе сделать замечания к этой энциклике или, скорее, в связи с ней, хотя и являюсь дилетантом в философии и, тем более, в религиоведении. Однако отношение к дилетантам существенно зависит от области, в которой они подвизаются. Так, за 60 лет профессиональной работы как физика я ни одного раза не столкнулся с тем, чтобы в бесчисленных предложениях любителей физики, выдвигающих свои гипотезы о строении материи или пространства-времени, содержалось что-либо ценное. Конечно, не боги горшки обжигают, а физики-профессионалы не какие-то небожители. Просто в наши дни передний фронт физики ушел далеко вперед и оказался отделенным от человека со средним образованием или от инженера широкой полосой, заминированной огромным фактическим материалом и математическими формулами. Па преодоление этой полосы нужны годы труда даже для людей с большими способностями. Для толкования и исследования исторических или богословских текстов также нужно предварительно затратить немало сил. Вместе с тем, как я убежден, каждый образованный человек может (и даже должен) выработагь собственное мнение о разуме и вере, атеизме и религии. Быть может, сказанное очевидно, но я боюсь упреков в том, что занялся не своим делом. Впрочем, занялся только под давлением обстоятельств.

3. Как известно, с крахом большевистского (ленинско-сталинского) режима у нас в стране образовался в известной мере идеологический вакуум. В результате на смену "воинствующим безбожникам" пришли Русская Православная Церковь (РПЦ) и другие религиозные организации и секты. В то же время очень многие полностью отошли от всякой идеологии, разве что только не от воровской. РПЦ особенно преуспела, ее представители часто появляются на экранах телевизоров, а их статьи и религиозная информация - на страницах газет. Голоса же атеистов почти не слышны. Одни боятся действовать вопреки конъюнктуре и моде; другим, вероятно, и не дают возможности высказываться. Единственное известное мне исключение - журнал "Здравый смысл", издающийся Российским гуманистическим обществом, базирующимся на философском факультете МГУ. По ведь тираж этого журнала составляет всего 1000 экземпляров, в то время как, например, православный митрополит каждую неделю выступает по телеканалу ОРТ, то есть имеет многомиллионную аудиторию.

В подобной ситуации в некоторых клерикальных кругах, видимо, решили, что атеизм в России побежден. Так или иначе, в "Литературной газете" от 8 апреля 1998 г. была помещена беседа со служителем РПЦ, который заявил, что "сегодня атеист - крайне редко встречающееся существо, занесенное в Красную книгу". Абсурдность такого заявления несомненна, но, думаю, известна не всем, поэтому мы с Е.Л. Фейнбергом сочли невозможным оставить подобное утверждение без ответа [2|. По некоторым причинам я счел себя обязанным опубликовать в газете "Поиск" еще две статьи, защищающие атеистическое мировоззрение |3, 4|.

4. Последняя из них представляет собой, но сути дела, рецензию на книгу физика и одновременно англиканского священника Д. Полкпнхорна "Вера глазами физика" [5]. Из этой книги читатели узнают о богословском направлении, именуемом естественной теологией (natural theology). Цель ее - попытаться "до некоторой степени познать Бога с помощью разума или на основании общего опыта", ибо "наука и богословие едины в убеждении, что существует некая истина относительно природы вещей, которая может быть открыта и понята... Конечно, наука и религия имеют дело с разными аспектами истины, относящейся к одному миру - миру человеческого опыта. Объект научного исследования объективные явления, которые можно проверить экспериментальный путем, в то время как религия обращается к надлпчпостной реальности Бога, то есть месту встречи, где исследование должно уступить место доверию п где отклик человека заключается не только в понимании, но п в послушании" [5. с. 6). Естественные теологи признают науку, "позволяющую нам понять великолепную картину физической вселенной и ее историю, тем не менее еще больше меня (пишет Полкинхорн. - В. Л. Г.) волнует и еще более значительными мне представляются религиозные прозрения, которые позволяют увидеть божественный Разум и Волю, лежащие за пределами того, что может раскрыть наука" [5, с. б]. Недавно появилась новая книга Полкинхорна на ту же тему, название которой - "Вера в Бога в век науки" [6] - говорит само за себя.

5. Интересна рецензия на эту книгу, написанная космологом Г. Эллисом [7]. Рецензент считает, что атеисты - ученые и философы - демонстрируют отсутствие гибкости (great rigiclity), высказывая абсолютную убежденность в своей позиции, хотя речь идет о метафизических вопросах, в отношении которых нельзя делать вполне определенные научные утверждения. С другой стороны, представители естественной теологии (как физики, так и философы), по мнению Эллиса, гибки и лучше понимают проблему взаимосвязи между наукой и религией. Подобное мнение представляется мне плодом непонимания сущности атеизма.

Атеист отрицает всякое существование Бога, чего-то за пределами природы. Разумеется, подобное убеждение есть "интуитивное суждение" [8, 9], которое нельзя доказать. Интуитивным суждением является и вера в Бога. Однако между двумя этими суждениями есть существенная разница: атеист базируется на науке, на исследованиях и анализе природных явлений или экспериментов, религия же допускает возможность чудес, опирается на некоторые чудеса (то есть утверждения, не допускающие проверки и противоречащие научным данным). Так какую же гибкость должен проявлять атеист? Разве что он может критиковать те или иные богословские упражнения и попытки как-то примирить религию с наукой? Богословы же находятся в иной позиции. ибо догматы религии образуют для них некоторый жесткий каркас. Поэтому богословам приходится каким-то образом приспосабливаться ко все время развивающейся науке. Конечно, много веков назад религия могла не заботиться (или мало заботиться) о доводах науки, находившейся в младенческом возрасте. Если нет науки, то и само понятие о чуде теряет смысл - все возможно, можно верить во что угодно. Тем самым открыта дверь догматизму, любым выдумкам и слепой вере.

6. Отсюда и известная "формула" Тертуллиана "Верую, ибо нелепо". Но она датируется II или III в. и. э. Типично также замечание кардинала Бароння: "Намерения святого духа заключаются в том, чтобы научить нас, как взойти на небеса, а не тому, как движутся небеса". Но уже в борьбе с коперниканством и конкретно с Галилео Галилеем (1564-1642) церковным деятелям пришлось изощряться, отстаивая религиозные догмы (весьма любопытны соответствующие высказывания "увещевателя" Галилея кардинала Беллармина:

см., например, [10-12] и указанную там литературу). Как богословы "взаимодействовали" с учеными в те времена, хорошо видно из послания Галилея великой герцогине Кристине Лотарингской.

"Профессора-богословы не должны присваивать себе права регулировать своими декретами такие профессии, которые не подлежат их ведению, ибо нельзя навязывать естествоистпытателям мнения о явлениях природы... Мы проповедуем новое учение не для того, чтобы посеять смуту в умах, а для того, чтобы их просветить: не для того, чтобы разрушить науку, а чтобы ее прочно обосновать. Наши же противники называют лож-ным и еретическим все то, что они не могут опровергнуть. Эти ханжи делают себе щит из лицемерного религиозного рвения и унижают Священное писание, пользуясь им как орудием для достижения своих личных целей... Предписывать самим профессорам астрономии, чтобы они своими силами искали защиты против их же собственных наблюдении и выводов, как если бы все это были одни обман и софистика, означало бы предъявлять к ним требования более чем невыполнимые: это было бы все равно, что приказывай, им не видеть того, что они видят, не понимать того, что им понятно, и из их исследований выводи ть как раз обратное тому. что для них очевидно".