— Я имела в виду не этот Париж, а столицу Франции, туда надо добираться пароходом, — начала она поучительно, — и у меня в учебнике географии написано про французов, что они веселые, обходительные, любят танцы и легкое вино. Я потом спрашивала у учителя, что такое легкое вино, и он объяснил, что это похоже на молодой сидр или, скажем, на имбирную шипучку. Я иногда закрою глаза и представлю себе Париж. Вижу много красивых дам: они весело танцуют и у всех розовые зонтики, бисерные кошельки… А важные господа тоже с ними танцуют и попивают имбирную шипучку. А вы можете открытыми глазами смотреть на Миллтаун!
— И Миллтаун тоже не бог весть что за город, — произнес Коб с видом человека, перебывавшего во всех городах мира и не увидевшего там ничего особенного. — Вот погоди, я сейчас брошу эту газету на крыльцо мисс Браун.
Ш-ш-ш! И газета приземлилась там, где подобало, — на кукурузной циновке перед дверью, затянутой сеткой от москитов.
— Ух, как здорово! — в восторге закричала Ребекка. — Вы прямо как тот метатель ножей, которого Марк видел в цирке. Вот если бы целая улица была из таких домов, и везде циновки у дверей, и на каждую циновку чтобы вы кидали газету!
— Бывало, мне случалось и промахнуться, — проговорил мистер Коб с горделиво-лучезарной улыбкой. — Если твоя тетя Миранда позволит и если дилижанс будет свободен, я тебя свожу этим летом в Миллтаун.
Трепет приятного возбуждения охватил все существо Ребекки — от новых туфель до соломенной шляпки и черной косы. Она пылко припала к коленям мистера Коба и проговорила сквозь слезы изумления и радости:
— Подумать только! Я увижу Миллтаун. Это все равно как если бы явилась Дева Мария, выслушала все мои желания и тут же исполнила! Вы читали «Золушку», «Желтого карлика», «Заколдованную лягушку», «Золотокудрую волшебницу»?
— Нет, — после непродолжительного раздумья робко выговорил мистер Коб. — Как-то мне не приходило в голову заняться чтением таких книг. А ты-то — когда ты успела столько прочесть?
— Ах, я много читала всяких книг — и папиных, и мисс Рос, и у разных моих учителей, и все, что выдают в библиотеке воскресной школы. Я читала «Фонарщика», «Вождей кланов», «Айвенго», «Наследника мисс Рэдклифф», «Кору, жену доктора», «Дэвида Копперфилда», «Золото Чикери», «Жизнеописания» Плутарха, «Тадеуша из Варшавы», «Странствие пилигрима», еще много всякой всячины. А вы какие книги читаете?
— Из этих книг я ни одной не читал. А раньше много читал. Я и теперь читаю разные альманахи: «Уик Аргус», «Агроном штата Мэн»… Вот мы проехали реку, теперь будет пологий подъем, и когда въедем наверх, то увидим колокольни Риверборо. Я ведь живу всего в полумиле от вашего кирпичного дома.
Ребекка вдруг принялась нервно перебирать подол и ерзать на сиденье.
— Я совсем не думала бояться, — беспокойно проговорила она, — но, кажется, я все-таки побаиваюсь — так, самую малость… Когда вы сказали, что дом уже близко, мне стало страшно.
— Ну что, вернемся к маме? — в шутку спросил мистер Коб.
Ребекка бросила на него взгляд, исполненный отваги, и гордо проговорила:
— Ни за что я не пойду на попятный! Мне страшновато, это правда, но ведь стыдно бежать. Хотя войти в дом к тетушке — это все равно что спуститься в темный подвал. Там кто угодно может повстречаться: людоеды, великаны — я уже говорила на эту тему с Ханной — или же эльфы, красавицы, заколдованные лягушки. А тут, в деревне, есть главная улица, как в Уорехаме?
— Ну, пожалуй, можно назвать главной ту улицу, где живут твои тети Сойер, но только на ней нет ни магазинов, ни мельниц. Это ведь жалкая деревушка, где на всех жителей одна лошадь. Вот если переплыть на лодке на тот берег, там еще есть на что поглядеть.
— Жаль! — вздохнула девочка. — А как было бы здорово проехать по настоящей главной улице, сидя вот так же высоко, и чтобы еще была пара великолепных лошадей, И у меня над головой розовый зонтик, и чтобы весь город восхищался: «У кого это такая сирень? Кто хозяйка этого чудесного плетеного саквояжа?» Как будто красивая богатая дама выехала себя показать… Прошлым летом в Темперанс приезжал на гастроли цирк, и утром было устроено шествие. И мама нас повела, чтобы мы посмотрели хотя бы шествие, потому что на представление не было денег. Миру мы привезли с собой в колясочке.
Мимо нас вели прекрасных лошадей, везли зверей в клетках, клоуны скакали верхом. А в самом конце ехала маленькая, красная с золотом, карета, запряженная двумя пони, и в ней на бархатном сиденье расположилась укротительница змей в атласном платье с блестками. Вы знаете, мистер Коб, это была несравненная красавица: просто дух захватывает и холод пробегает по спине, когда на нее смотришь. Вы понимаете, что это значит? Было у вас в жизни что-то такое, от чего вы так же не могли опомниться?