С нахальной улыбочкой парень мне ответил:
– Было ваше – стало наше.
Где-то в салоне послышался смешок. Я понял, что у нахалёнка здесь есть дружки, но отступать не собирался. Резким движением я бросил чемоданчик на своё законное место, а затем, опёршись на спинки двух сидений, оттолкнулся и, согнув ноги, перелетел через колени моего негостеприимного соседа, в одно мгновение оказавшись на своём месте. Похоже, я ошеломил своим поступком наглеца, поскольку он даже не успел отреагировать на мои действия ни словом, ни движением. Так мы с ним ехали молча почти до Курска. Я подумал, что он, возможно, принял меня за спортсмена или же за натренированного военного-офицера (на мне была зелёная рубашка с петельками на плечах, напоминавшая офицерскую). А примерно за тридцать километров до Курска автобус поломался, и пока водитель его чинил, люди вышли на улицу. Тут я увидел среди пассажиров настоящего офицера, при галстуке и в фуражке. Мы простояли минут двадцать. Между делом я подошёл к военному и пообщался с ним, обсудив поломку нашего транспорта. Мой сосед-нахал стоял в сторонке с двумя своими приятелями. Как я убедился, они ехали по одному билету, который передавали друг другу через открытое окно автобуса.
Когда мы приехали в Курск, уже начинало темнеть. Я добрался до железнодорожного вокзала. В расписании увидел поезд, который идёт до Свердловска, не заходя в Москву, и обрадовался – не нужно будет делать пересадку. Взял билет и поехал. Дорога в основном была на паровозной и тепловозной тяге, часто встречались однопутные участки. Я припомнил, что по этой дороге в 1951 году нас везли на службу в армию в Грузию.
Вся дорога заняла почти трое суток. Задним умом я подумал, что если бы поехал через Орёл и Москву, то был бы дома на сутки раньше.
Дома я не был более десяти дней. Все очень соскучились: я по Рае и Николке, они по мне. Вдоволь наобнимавшись и нацеловавшись, я рассказал о своей поездке и её результатах. Рая поддержала меня в решении переезжать в Железногорск, несмотря ни на какие обстоятельства. Мы решили, что сначала я устроюсь там на работу, немного обживусь и осмотрюсь, а потом приеду за всеми. А ещё жена мне рассказала, что наш второй наследник уже стал серьёзно заявлять о себе – пинками.
– Может, будет наследница? – предположил я.
– Я уверена, что будет мальчик!
– Буду только рад, значит, так тому и быть.
Поздно вечером, уже лёжа в постели, Рая положила мою руку себе на живот, и я почувствовал, как толкается наш будущий ребёнок.
В Асбесте я пробыл только два дня. Первым делом уволился. Начальник цеха подписал заявление без проволочек и рассусоливания. Тем, куда я еду, поинтересовался лишь начальник одной из смен, Зайцев. Я не хотел афишировать теперь уже бывшим коллегам своё новое местоположение. Это было почти в порядке вещей, многие мои сослуживцы так и уехали в неизвестную даль, даже не простившись (например, так поступил Василий Рязанский). Поэтому я ответил:
– В Брянскую область.
– А точнее? Я сам с тех мест.
– Сухиничи, – назвал я первое место, что взбрело в голову. Зайцев хмыкнул, но ничего больше не сказал. Я же потом выяснил, что названный мною город находится не в Брянской, а в Калужской области.
На следующий день мне выдали трудовую книжку и полный расчёт. Теперь мне ничего не мешало устраиваться на работу на новом месте.
Я взял билет на поезд до Орла, оттуда до Железногорска доехал автобусом. 11 августа 1969 года я был на месте. Из багажа при мне был всё тот же чемоданчик, поэтому я не стал терять время на устройство в гостинице, а сразу пошёл в управление – в отдел кадров. Там мне дали на руки «записку о приёме №533», с которой отправили на подпись к директору. Разглядывая текст, я заключил, что буду пятьсот тридцать третьим штатным работником строящегося Михайловского горно-обогатительного комбината.
Как выяснилось, директор всё ещё был в Москве. Секретарша обмолвилась о том, что он учится в аспирантуре и, вероятно, задержался по делам учёбы.
– Идите к главному инженеру, – сказала она. – Он подпишет документ.
Повторялась ситуация недельной давности, но на этот раз у меня имелось подписанное заявление и трудовая книжка, которую главный инженер попросил показать. Изучив её, он поинтересовался:
– Вижу, вы работали машинистом-инструктором, а потом вдруг оказались помощником машиниста. Почему?
Конечно, я не хотел углубляться в подробности и рассказывать о событиях, послуживших этому причиной. Поэтому слегка покривил против истины:
– Мне было нужно больше свободного времени для работы над дипломом. Я попросил перевод на должность машиниста, но начальник цеха заявил, что недостатка в машинистах у нас нет, а вот с помощниками напряжёнка. И предложил поработать пару месяцев помощником, а потом перевести в машинисты.