XVIII
Торфинном звали лендрманна, у которого была усадьба на острове. Он был сыном Кара Старого, который издавна там жил. Торфинн был очень влиятельный человек.
Когда совсем рассвело, люди на острове увидели, что купцы потерпели крушение в море. Донесли об этом Торфинну. Он, не медля, вывел в море большую лодку, которая у него была. На ней могло грести по шестнадцати человек с каждого борта. На лодке вышло человек тридцать. Они поторопились к купцам и спасли их груз. А корабль затонул, и с ним погибло много добра.
Торфинн перевез всех людей с корабля к себе. Они неделю там жили и сушили свой товар. Потом они направились на юг страны. В саге больше ничего не будет про них сказано.
Греттир остался у Торфинна и держался тихо. Он все больше молчал. Торфинн велел кормить его, но мало обращал на него внимания. Греттир его сторонился и не хотел выходить вместе с ним днем из дому. Это не нравилось Торфинну, но он все же не захотел отказывать Греттиру в гостеприимстве. Торфинн жил на широкую ногу, любил пировать и был человек общительный. Ему хотелось, чтобы все кругом него были веселы.
Греттиру не сиделось дома, и он часто захаживал на другие дворы там, на острове. Аудуном звали человека, жившего в месте, что зовется Виндхейм. Греттир каждый день ходил к нему, и они сдружились. Он просиживал там целыми днями.
Как-то поздно вечером, собравшись идти домой, Греттир заметил, что на мысу, ниже Аудунова Двора, вспыхивает яркий огонь. Греттир спросил, что это там такое. Аудун сказал, что ему совсем ни к чему это знать.
— У нас в стране, — сказал Греттир, — когда видят подобный огонь, говорят, что он идет от клада.
Бонд отвечает:
— Властелин этого огня таков, что навряд ли тебе будет польза допытываться.
— И все же я хочу узнать, — говорит Греттир.
— Там на мысу стоит курган, — говорит Аудун. — В нем лежит Кар Старый, отец Торфинна. У отца с сыном сперва был один только двор на острове. Но когда Кар умер, он стал выходить из могилы и распугал всех, у кого здесь были земли, так что теперь Торфини один владеет всем островом. А тем, кто у Торфинна в подчинении, никакого вреда не делается.
— Хорошо, что ты рассказал мне, — говорит Греттир. — Я приду сюда завтра утром, приготовь все, что нужно, копать землю.
— Мой тебе совет, — сказал Аудун, — не затевай этого, ибо я уверен, что на тебя обратится ненависть Торфинна.
Греттир сказал, что все же он рискнет.
Прошла ночь. Греттир спозаранку приходит к Аудуну. Все снаряжение уже готово, и Аудун пошел с ним к кургану.
Греттир раскопал курган, и пришлось ему изрядно потрудиться. Он работает без передышки, пока не доходит до сруба. День к тому времени уже был на исходе. Он проломал бревна. Аудун заклинал его не заходить в курган. Греттир просил его подержать веревки.
— А уж я докопаюсь, кто здесь живет!
Спустился Греттир в курган. Там было темно и запах не из приятных. Он старается разведать, что там такое. Ему попались конские кости. Потом он ударился о столбы седалища, и оказалось, что на седалище сидит человек. Там была сложена груда сокровищ — золото и серебро, а под ноги ему поставлен ларец, полный серебра. Греттир взял все эти сокровища и понес к веревкам, но в то время, как он шел к выходу из кургана, кто-то крепко его схватил. Он бросил сокровища, и они кинулись друг на друга и стали биться ожесточенно. Все разлеталось у них на пути. Могильный житель нападал свирепо. Греттир все пытался ускользнуть. Но видит, что от того не уйдешь. Теперь оба бьются нещадно. Отходят они туда, где лежат конские кости. Здесь они долго бьются, то один упадет на колени, то другой. Все же кончилось тем, что могильный житель упал навзничь со страшным грохотом. Тут Аудун убежал от веревок: он подумал, что Греттир погиб. Греттир же выхватил меч Ёкуля, и, ударив могильного жителя по шее, срубил ему голову и приложил ее к ляжкам[26]. Потом он пошел с сокровищами к веревкам, но Аудуна и след простыл. Пришлось ему самому карабкаться вверх по веревке. Он привязал сокровища к бечеве и вытянул их за собою.
Греттир весь одеревенел от схватки с Каром. Поворачивает он с сокровищами домой, на двор Торфинна. Все там уже сидели за столом. Торфинн пристально посмотрел на Греттира, когда он вошел в пиршественные покои, и спросил, какие это у него неотложные дела, что он ведет себя не как прочие. Греттир сказал:
— Мало ли какая безделица случается к ночи!
Тут он выложил на стол все взятые из кургана сокровища. Было между ними одно, от которого он не мог отвести взгляда — короткий меч, такое доброе оружие, что он, по его словам, и не видывал лучшего. Его выложил он последним. Торфинн, увидев меч, весь просиял, ибо это была их родовая драгоценность, и она никогда не покидала их рода.
— Откуда у тебя эти сокровища? — сказал Торфинн. Греттир сказал тогда вису:
Торфинн отвечает:
— Ну, тебя так просто не напугаешь! Ни у кого до тебя не было охоты разрывать курган. Но поскольку, я знаю, мало проку от сокровищ, если закопать их в землю или положить в курган, я не стану с тебя взыскивать, тем паче, что ты мне все принес. И как ты добыл этот добрый меч?
Греттир сказал в ответ вису:
Торфинн отвечает:
— Славно сказано! Но ты должен совершить какой-нибудь подвиг, прежде чем я дам тебе этот меч. Ведь я сам так и не получил его от отца, покуда он был жив.
Греттир сказал:
— Как знать, кому меч в конце концов лучше послужит!
Торфинн взял себе сокровища и спрятал меч подле своей постели. Так прошло время до праздника середины зимы, и не случилось пока ничего, о чем бы стоило рассказать.
XIX
На следующее лето Эйрик ярл, сын Хакона, собрался в Англию, к конунгу Кнуту Могучему, своему родичу[29]. А власть в Норвегии он оставил своему сыну Хакону, поручив и сына и управление страной заботам брата своего Свейна ярла, ибо Хакон был годами еще ребенок. Прежде чем уехать, Эйрик призвал к себе лендрманнов и богатых бондов. Они много толковали о законах и порядках в стране, ибо Эйрик был ревностный правитель. Людям казалось большим непорядком, что разбойники и берсерки принуждали достойных людей к поединкам, покушаясь на их жен и добро, и не платили виры за тех, кто погибал от их руки. Многих так опозорили: кто поплатился добром, а кто и жизнью. Поэтому Эйрик ярл запретил все поединки в Норвегии и объявил вне закона всех грабителей и берсерков, творивших эти бесчинства. Торфинн, сын Кара, с острова Харамарсей, был во всем с ним заодно в этом решении и приговоре, ибо он был человек мудрый и большой друг ярлу.
Называют двух братьев, которые были всех хуже. Одного звали Торир Брюхо, а другого Эгмунд Злой. Они были родом с Халогаланда, сильнее и выше ростом, чем прочие люди. Они были берсерками, и, впадая в ярость, никого не щадили. Они уводили мужних жен и дочерей и, продержав неделю или две у себя, отсылали назад. Где только они ни появлялись, всюду грабили и учиняли всякие другие бесчинства. Эйрик ярл объявил их вне закона во всей Норвегии, и Торфинн, как никто, ратовал за их осуждение. Они же метили отплатить ему за его вражду.
26
Согласно поверью, чтобы могильный житель больше не выходил из могилы, надо отрубить ему голову и приложить к ляжкам.
27
Дробитель дождя ладони — воин (дождь ладони — золото); искры зыбей — золото; Улль грома металла — воин (гром металла — битва, Улль — имя бога).
29
Ярл Эйрик уехал в Англию к королю Кнуту в 1015 г. Однако события, описываемые дальше, должны были произойти за несколько лет до этого.