…Лена подошла к окну и изящной ладошкой коснулась холодного стекла. Медленно заскользила тонкими пальцами сверху вниз, потом повернулась лицом к отцу, медленно допивавшему утренний кофе, и тихо спросила:
- Папа, а почему ты принял его на работу?
- Кого? – Юрий Меньшиков отодвинул чашку, поднялся из-за стола, подошел к дочери, нежно обнял ее за плечи и посмотрел вниз. Со второго этажа их коттеджа было великолепно видно, чем занимался персонал: Кузьмич кормил огромного серого «азиата» Ваську в вольере, Антоновна неторопливо развешивала ковры на просушку, а Самурай, который появился в составе обслуги десять дней назад, старательно поливал из шланга дюжину голубых елей, выстроившихся ровной шеренгой вдоль высокого кирпичного забора.
- Кого? Самурая? – переспросил отец, пожал плечами и улыбнулся.
- Понимаешь, мне очень сложно объяснить тебе свое решение. Но абсолютно ясно, что человек он необыкновенный, а точнее - неординарный. Мы из командировки возвращались и на привокзальной площади я попросил водителя припарковаться, чтобы купить сигарет. Вышел из машины, и вдруг вижу - толпа собралась: «бомж», лет пятидесяти, сознание потерял - обморок. Оказалось, что накануне он вместе с двумя «коллегами» договорился выгрузить "КАМАЗ" с сахаром. А товарищи его с утра водки «накушались». И пришлось бедолаге в одиночку, за троих вкалывать. А тут еще на улице пекло страшное, под сорок градусов в тени. Вот он и отключился. Я дал команду охране – пока сердобольные прохожие его в чувство приводили – купить бутербродов и холодной колы. И когда ему принесли еду и питье - ты не поверишь, Лена - он начал есть один бутерброд, а два оставшихся тут же скормил какой-то голодной дворняге. Меня это, честно говоря, потрясло.
- И что же здесь особенного? – холодно произнесла дочь.
- Гм... Ты, я вижу, абсолютно не удивлена. И это оттого, что у нас с тобой, дочь, за плечами совершенно по-разному прожитые жизни. Поэтому, вероятно, такое поведение человека и кажется тебе банальным. А вот я за пятьдесят три года своей жизни ни разу не видел голодного и уставшего человека, который бы вот так просто отдал свой кусок хлеба бездомному псу. Я расспросил местных, и оказалось, что он прибился к площади примерно полгода назад. Но не побирался, как это делает подавляющее большинство бомжей, а с утра до вечера работал. Охранял машины, разгружал товар, подметал территорию вокруг киосков, но никогда не просил денег. Это тоже сыграло определенную роль – видно, что гордый мужик, хоть и бродяга. Не курит, не пьет даже пиво. И я принял решение взять его в штат обслуги на должность садовника. Поверь мне, он хоть и бездомный, но имеет редкие человеческие качества.
Лена сняла с плеч отцовские руки, подошла к холодильнику, и достала из его недр плитку пористого шоколада:
- А почему – Самурай? Имя-то у него, я надеюсь, есть? Самурай для него, по-моему, слишком уж экзотично!
- Ты знаешь, он, к сожалению, о себе абсолютно ничего не помнит. Даже имени. Может быть человек в аварии побывал, а может шпана по голове надавала - я не знаю. Но когда наши парни из охраны в бане его отмыли и начали переодевать, у него на правом плече наколка обнаружилась: японский меч катана и надпись «Самурай». Пацаны расхохотались тогда, подтрунивать начали: «Ну-ка, признавайся, дядя, кто ты есть на самом деле, каратист или самурай?». А он смутился: «Ну, какой я вам каратист? А тем более - самурай? Издеваетесь что ли?» Вот так за ним прозвище «Самурай» и закрепилось…
…Лена спустилась на террасу и подошла к садовнику, который старательно отмывал под краном штыковую лопату.
- Здравствуйте. Будем знакомы. Меня зовут Лена Меньшикова, я дочь Юрия Сергеевича. Вы у нас десятый день работаете, а мы с вами еще ни разу не общались. Простите, почему Вы так на меня смотрите?
Самурай молчал и не сводил глаз с ее лица. Лена улыбнулась:
- Почему Вы молчите? Вы слышите меня! Странный Вы какой...
- Извините, пожалуйста, Елена Юрьевна, я просто любуюсь Вами. Вы такая красивая, у Вас такие необыкновенные зеленые глаза. Это мне отчего-то очень близко. Видимо, такие же точно глаза были у моей дочери, а может быть у супруги – не помню. Ничего не помню. Но что-то в памяти засело и подсказывает...
- Как я могу к Вам обращаться?
- Зовите меня Самураем. Я имени своего не помню, а ваши охранники меня так и прозвали. И я не против: раз людям нравится – я тоже «за». Самурай так Самурай...
Лена вынула из кармана юбки плитку шоколада и протянула ему:
- Вот, возьмите, пожалуйста…
- Ой, ну что Вы, зачем, я ведь не ребенок. И потом, у меня руки грязные. Так что спасибо, но лучше Вы его сами съешьте...
- Ничего страшного! - девушка опустила шоколад в накладной карман его спецовки, вернулась в дом и прильнула к окну. Самурай снял с себя рабочую одежду, тщательно вымыл руки, достал из кармана шоколад, вскрыл его, разломил плитку надвое и пошел к вольеру. Алабай Васька с радостным лаем принял сладкий подарок и в одно мгновенье разделался с десертом. Лена покачала головой и улыбнулась: «Ай да Самурай!». Затем она подошла к кабинету отца и, спросила разрешение войти. Юрий Сергеевич работал за компьютером. Не отрывая глаз от монитора, он спросил:
- Ну? Что там у тебя, Леночка? Выкладывай и покороче. Я очень занят, у тебя ровно две минуты.
- Папа, я хочу, чтобы Самурай работал в моей команде.
Меньшиков-старший снял очки, откинулся в кресле и с удивлением уставился на дочь:
- Ну, удивила - так удивила! А вот теперь я не понимаю тебя. Ты имеешь личного водителя и охранника. Дима и Олег – молодые, профессиональные и ответственные ребята. А Самурай… Он будет портить твой имидж, разве тебе непонятно? Ты глянь на него, просто посмотри! Нет, я и сам хвалил его сегодня! Он трудоголик, он порядочен, он предан нашей семье, но мне, в первую очередь, необходимо, чтобы ты была надежно защищена. И чтобы эффектно смотрелась. А в компании с садовником мне бы тебя видеть, откровенно говоря, не хотелось. Нет, я категорически против!
- Не переживай. Твои и мамины гены позволяют мне смотреться очень эффектно. А по поводу моей безопасности…Пап, ну уже давно закончились лихие девяностые! И потом Олег с Димой – это настоящая крепость.